Никита обернулся, разглядывая свою спутницу. Расширенные зрачки, учащённое дыхание, неестественный яркий румянец, влажные приоткрытые губы. Никольский старался смотреть только на лицо, но невольно взгляд скользнул ниже, на упругие полушария, увенчанные возбуждёнными пиками нежно-розового цвета.
«Ублюдок! Мет[4] подсыпал!» - выругался про себя Никольский.
Беспроигрышный вариант. Белые полупрозрачные кристаллы мгновенно растворяются в спиртосодержащих напитках, не имеют запаха, но могут немного изменить вкус напитка. Никите вспомнились собственные ощущения. Какие там три часа! Валерию ждала та ещё ночка. Сначала будет головокружение и тошнота, которая сменится чувством эйфории и совершенно дикого сексуального голода. Каменный стояк на шесть – семь часов и сумасшедшее желание трахать всё, что движется и это при условии, что доза небольшая. Это то, через что прошёл он сам, но Никита хотя бы добровольно подписался на этот эксперимент.
А утром, когда отпустит, наступит отходняк. Жуткая головная боль, чувство жажды, которую невозможно утолить, тошнота, тремор конечностей, депрессия и мысли о суициде.
Никольский поднялся с кровати, стянул через голову толстовку и футболку. Расстегнул джинсы, сбрасывая их на пол, сгрёб Валерию в охапку и потащил в душевую кабину. Открыв холодную воду, прижал её к себе, не давая вырваться.
— П-п-потерпи, - от ледяной воды, зуб на зуб не попадал. – С-с-сейчас будет немного легче.
Никита терпел сколько смог. Казалось, ещё немного и он превратится в ледяную статую. Выбравшись из душа, Никольский завернул Валерию в плед, а сам вернулся в небольшую ванную комнату за полотенцем.
Валерия притихла, забравшись в угол широкой кровати, настороженно следила за каждым его действием.
— Ты ведь не уйдёшь, не бросишь меня? – сбивчиво заговорила, пытаясь поймать его руку.
Такая мысль у Никольского была, запереть её в домике, а самому свалить на пляж от греха подальше.
— Не уйду, - выдохнул Никита, присаживаясь на кровать.
Он тотчас ощутил, как она обнажённой грудью прильнула к его спине потёрлась об него, как кошка. Завтра утром её будут мучать стыд и раскаяние, но сейчас, и Никольский знал это абсолютно точно, все моральные устои и принципы под действием наркотика погребены где-то очень далеко. Ей сейчас абсолютно всё равно, где и с кем, лишь бы снять напряжение.
Никита откинулся на кровать заложив руки за голову. Валерия провела ладонями по его широкой груди, скользнула ниже, чуть задержалась на кубиках пресса, и подняла голову, уставившись вопросительным взглядом в глаза Никольского. Невероятное количество шрамов на коже пугало её до жути, где-то на задворках сознания голос разума вопил о том, что нужно держаться от него подальше, но он становился всё слабее, уступая место примитивной животной похоти.