Передние стекла в белой Ауди Эйдена были опущены, и из салона лилась моя любимая песня «Seven Devils» британской группы Florence + the Machine. И нет, это не было случайностью. Как и билеты на мой любимый фильм, который Бакли позавчера просунул под дверь моей квартиры, или галлон моего любимого мороженого, доставленный вчера курьером. После урока танцев в своей спортивной сумке я обнаружила именной автограф от моего любимого баскетболиста. До сих пор гадаю, как, а главное – когда этот Сатана его заполучил. Наверное, Бакли сделал мою биографию своей стартовой страничкой в браузере и теперь, взяв Гугл в сообщники, целыми днями забрасывал меня всем, что я люблю.
– Переключи эту дрянь, – равнодушно бросила я, усаживаясь на заднее сиденье.
Бакли посмотрел на меня в зеркало заднего вида и ухмыльнулся.
– Лгунья.
Мой средний палец приветливо взмыл вверх.
– Эйден, держи бутылку левой руке! – заорал режиссер.
Я закатила глаза. Мы находились в съемочном павильоне более пяти часов, и я уже на девяносто девять процентов состояла из минеральной воды. На меня напялили идиотский парик с длинными голубыми волосами, под которым ужасно чесалась голова, и велели изображать милую морскую сирену, которая спасает выброшенного на берег красавца-рыбака, предлагая ему бутылку минералки.
Полная хрень, а сценаристы те еще болваны.
Настоящая сирена прикончила бы этого рыбака! И поверьте, эта сцена удалась бы мне с первого дубля.
– Дайте пройти, сукины дети… Там мой сын! – донеслось откуда-то из темноты.
Вся съемочная команда повернула головы назад.
– Не может быть, – прошептал побледневший Эйден.
– Убери от меня свои грязные руки!
Я нахмурилась. Голос показался мне знакомым, а через мгновение перед нами показался его обладатель. Это был тот самый пьяница, которого я обнаружила на пороге съемной квартиры Бакли.
Похоже, мужчина и сейчас был навеселе. Растрепанные волосы торчали во все стороны, а безумные глаза блуждали по павильону, словно искали кого-то. Его держали под руки два крепких охранника и о чем-то тихо переговаривались с подошедшим к ним режиссером.
Неожиданно Эйден сорвался с места и побежал в их сторону.
– Вот он! Это мой сын! – заплетающимся языком закричал пьяница, тыча пальцем в сторону Бакли. – Сынок…
Эйден что-то сказал охранникам, и те тут же отпустили мужчину, Схватив пьянчугу за локоть, он потащил его к выходу.
– Ну что ж, – тяжело вздохнул режиссер, глядя на меня. – Встречаемся завтра вечером.
Чтобы не терять ни секунды, я схватила сумочку и белый бамбуковый халат, который надевала в перерывах, и бросилась следом за Эйденом. Стук моего сердца отдавался в ушах. Я не понимала, что происходит, но твердо решила во всем разобраться.