Руки Рустема нашли замочек сбоку и потянули его вниз.
- Ага, нашел, - довольно хмыкнул мужчина.
- Прекрати! – сорвалось возмущенное слово с губ Софии. Она попыталась увернуться, но Рустем стал осыпать ее обнаженную шею жалящими поцелуями – они обжигали, принося с собой удовольствие.
- Перестань! – девушка тряхнула головой, ударяясь лбом о лоб мужчины. – Я не за этим пришла сюда.
- А зачем же? – пальцы Рустема стали стягивать платье с Софии. – Я тут посмотрел на тебя – такая красивая, аппетитная, а у нас с тобой уже давно не было секса.
Он говорил с усмешкой, и это еще больше злило девушку.
- Отпусти, говорю! – запротестовала она, отчаянно желая отстоять свою неприкосновенность сейчас. Да, ей было приятно внимание мужчины. Но она не хотела трахаться с ним. От одного этого слова внутри все сжималось от боли и горечи.
- Ты – моя, - Рустем закинул ногу Софии к себе на бедро. – Не сопротивляйся – это бесполезно.
- Может быть и бесполезно, - устремив на мужчину горящие от обиды глаза, начала девушка, - но я все равно буду сопротивляться.
Взгляд Рустема потяжелел. Губы – стали безжалостнее, навевая на воспоминания о первом разе. Мужчина не хотел таким образом наказывать Софию, он просто хотел ее – здесь и сейчас. Он не помнил в этот миг о прошлом, об испорченном договоре. Все, что Рустем видел перед собой – красивое, нежное лицо девушки – напряженное, искаженное волнением и подступающей страстью.
Тогда София сделала, что могла – собравшись с остатками сил, девушка толкнула мужчину, оставляя на его дорогой рубашке грязные следы от своих ладоней.
- Хватит! Я – твоя невеста, а не шлюха! – почти крикнула она, поражаясь себе и своему голосу – чужому, громкому. Наконец, Рустем отстранился от девушки, но продолжил держать ее в своих объятиях. Мужчина прошелся протрезвевшим взглядом по Софии, теперь замечая на ее лице не страсть, а горечь и уязвимость. И причина была в нем. Он разозлился – уже на себя – что почти потерял контроль. Он, тот, кто был знаменит своим хваленым хладнокровием, едва не совершил насилие по отношению к женщине. Своей будущей жене. Признавать это было крайне болезненно для такого вечно правого человека, как Рустем. Но мужчина нашел в себе мудрость признать эту ошибку. Он отпрянул от Софии, затем, снова подался вперед и застегнул замочек на ее платье. Провел руками вдоль плавных изгибов, разглаживая гладкую ткань. И только потом произнес, глядя в настороженные глаза девушки: