Коля хлопает глазами:
— Зачем он пытался забрать у тебя сумки? Он же у тебя вроде богатей?
Вздыхаю:
— Гектор полагал, что я его зона ответственности. До сих пор. И если нуждаюсь в помощи — он должен помочь. Хотя бы донести сумки.
Коля уже значительно гаснет — не умеет мой Медведя злиться, не его это:
— Ну, донёс? А дальше? — уже куда миролюбивее отзывается Коля.
— Дальше — мы попрощались. Навсегда, — я тянусь и прижимаюсь к теплому телу мужа, засовываю руку ему под толстовку, глажу складочки жира на боку. Кому-то может было бы противно, что человек рядом — не в спортивной форме, а вот такой — пухлый, рыхлый, чуть обрюзглый, но я считаю, что если ты любишь — то любишь любым. И не за внешность. — Больше он не появится, будь уверен.
— Правда? — заглядывает мне в глаза Коля.
— Правда, Медведя, — чмокаю его в курносый нос. — Идём кушать. Я столько всего наготовила. Твой любимый салат с сухариками. Садись.
Разговор о еде — лучший способ поднять Коле настроение. Он позволяет мне взять себя за руку и повести на кухню.
Усаживаю дорогого гостя за стол, выставляю перед ним вкусняшки, над которыми трудилась.
Коля уплетает за обе щеки, а я с умилением гляжу на своего медвежонка. Как хорошо, что он у меня обычный. Потому что необычные красавчики с ледяным сердцем способны только замораживать всё вокруг. Хотя… разум упрямо мне подсовывает воспоминание о мятных глазах, полных абсолютной любви. Кажется, айсберг я всё-таки разморозила. А ледяные доспехи цинизма пошли трещинами. Наверное, это и хорошо. Так Гектор станет более человечным. И, кто знает, может всё-таки обретёт своё счастье.
Из размышлений выдёргивает вопрос Коленьки:
— Зай, — он запихивает в рот огромную ложку салата, — а у нас сегодня разве праздник? Ты ж этот, с сухариками, — он кивает на салатник, — только по праздникам готовишь.
— Праздник, Медведя, большой праздник! — торжественно заявляю я. — Совсем скоро мы станем родителями. Помнишь, я недавно подкладывала тебе странную длинную штуку — на ней две полоски было?
Коля кивает и опускает ложку, лицо его принимает неприятное и отталкивающее выражение. Он явно опять недоволен.
— Ты беременна? — слова режут, потому что в них нет и капли нежности.
— Да, — тем не менее радостно говорю я, — я перепроверила ещё на пяти разных тестах. Везде один результат. Завтра пойду в женскую консультацию, сдам анализы для верности. И на учёт, наверное, надо становиться. — Стаскиваю с тарелки дольку апельсина, смачно вгрызаюсь, чувствую, как расползается блаженство: пока готовила, всё время подташнивало.