— Вы правы. Ребёнку где-то четыре или пять недель. Точнее скажет узи, — пожилая женщина сняла перчатки и кинула в ведро.
— Четыре, я точно знаю. Мне нужна справка. Дело в том, что мы расстались с отцом ребёнка и на слово он мне не поверит.
— Хотите оставить малыша?
— Разумеется. Заводите карточку для беременных. И о справке не забудьте, — улыбнулась Любовь.
Просидев у Врача ещё какое-то время, девушка наконец забрала карточку и направление на анализы. Она кинула это всё в маленький пакетик и, поблагодарив, пошла на выход. Победная улыбка сияла на лице. Глаза сверкали от радости. «Надевай свадебный костюм, Вова. Теперь ты никуда от меня не денешься».
Володя сидел в своём кабине и почему-то смотрел в окно. На столе горел экран ноутбука, но работать не хотелось. Полонский встал и всё же подошёл к подоконнику. Взяв маленькую леечку, полил недавно распустившуюся сиреневую фиалку. Этот цветок когда-то принесла в офис Катя и оставила. Его покойная жена очень любила цветы. В доме тоже было полно цветов, но ухаживала за ними домработница.
Володя вздохнул и посмотрел на стоянку автомобилей, расположившуюся под окнами его кабинета. Туда въезжал «цыпленок».
— Чёрт, только Балабиной тут не хватало! — пробурчал он себе под нос.
На самом деле, Володя боялся, что после того как Люба со скандалом уехала из его дома, она продолжит преследовать его. Но Балабина снова исчезла на две недели. Владимир за это время встретился с несколькими девицами ради секса. Он решил продолжить жить в том же духе, как это было до встречи с Балабиной. И вот Люба появляется снова. Хотелось зарычать от досады. Сказать Инне, чтобы не пропускала Любу. Впрочем, Володя уже знал, Балабина прорвётся. Оскорбит Инну и зайдёт. Обижать её нельзя, через месяц помощница уйдёт в декрет. Уже сейчас следовало подыскивать нового секретаря.
По селектору оповестили о некстати прибывшей гостье. Володя снова сел за стол и разрешил впустить.
Балабина, как обычно, ворвалась в кабинет. Почему-то она не умела ходить бесшумно и изображать из себя леди. Там, куда она входила, двери обычно распахивались широко, а каблуки обуви стучали об пол. Всем своим видом девушка хотела показать: я пришла. Причём «я» было с большой буквы. Эта черта характера бывшей любовницы неимоверно бесила. К сожалению, Полонский распознал её слишком поздно. Он ненавидел, когда женщина вела себя так, будто она во всём превосходит мужчину.
— Привет, — без тени улыбки произнесла девушка.
— Привет, — поздоровался Володя.
Это было что-то новенькое. Обычно при встрече Балабина всегда широко улыбалась.