Генерал неожиданно скрипнул зубами, и Ходырев его понял. Если он прав, это означает, что про Свояка знает кто-то со стороны, и этот кто-то ведёт собственную игру, опасную и непредсказуемую.
Странная смерь малоизвестного экономиста Гайдара, потом не менее странное убийство малоизвестного экономиста Попова… С последним, правда, уже разобрались. Свояк оказался не при делах. Убийство профессора совершили двое рецидивистов. Цель — ограбление. Их задержали, признательные показания получили. Единственный непонятный момент: почему они решили ограбить именно его? Может быть, их кто-то навёл? Да и вообще, зачем было убивать? Добыча того не стоила. Идти под вышку за двадцать рублей… Нет, вменяемые уголовники на подобное просто так не подпишутся…
— Что с передачей?
— Всё в порядке, тащ генерал. В среду дело будет у нас.
— А всесоюзный розыск?
— Отменят примерно через неделю…
В этом группе, действительно, повезло. Недавно вышедшее закрытое постановление Политбюро и Совмина передавало в ведение КГБ борьбу с преступлениями в промышленности и на транспорте. Как раз под эту сурдинку и удалось изъять из МВД и Прокуратуры дело об уголовном преследовании Фомина. Мало того, по «вновь выявленным обстоятельствам» оно оказалось не в 3-м отделе 5-го управления, где занимались студентами, а было направлено во Второй Главк, в Управление «П», с последующей передачей в группу генерала Кондратьева…
— «Кукушку»[20] уже подготовили?
— Да, Пётр Сергеевич. Только я предлагаю дотянуть до субботы?
— Уверен?
— Уверен. Очень хочется посмотреть на… — Ходырев внезапно умолк и виновато развёл руками.
Генерал усмехнулся.
— Понимаю, но посмотреть не получится.
— Почему?
— Потому что это задача для Михаила.
— Понял, тащ генерал. Тогда я…
— А ты займёшься другим, — перебил его Пётр Сергеевич. — Дело лесного стрелка. Сегодня его перевели в совместное ведение. И сдаётся мне, оно может оказаться для нас весьма интересным. Мотивы, на первый взгляд, такие же, как и по нашим случаям.
— Думаете, они могут быть связаны?
— Не исключаю.
— Ясно. Займусь. Разрешите идти?
— Иди, Константин…
Пётр Сергеевич махнул рукой и, когда подчиненный вышел, поднял телефонную трубку.
— Начальника Главка, пожалуйста… Григорий Фёдорович, добрый день. Это Кондратьев…
Суббота. 4 декабря 1982 г.
На «Подмосковную» наш вагон прибыл позднее, чем я рассчитывал. Нет, поезд не задержался, просто на Ярославском мы простояли в отстойнике на два часа дольше положенного. По слухам, по Каланчевке весь вечер гоняли какие-то рефрижераторы, и для «левого» транспорта не оставили ни одного мало-мальски приемлемого окна. Что это были за «рефы», я, безусловно, догадывался — комплексы БЖРК, о которых много писали в девяностых-двухтысячных, и для которых именно на «Подмосковной» построили спецдепо, куда не пускали никого посторонних.