— Теперь уже поздно, — махнул я рукой. — Да и бессмысленно. Штатно эта фигня должна сработать уже в воскресенье.
— Как в воскресенье? — изумился Синицын.
— А вот так! Читай.
Я достал песенник и сунул его приятелю.
Новое послание из будущего появилось вчера. И всю предложенную там программу требовалось исполнить в максимально сжатые сроки.
— А как они… ну, то есть, мы тамошние узнаем, что здесь всё в норме? — почесал затылок «изобретатель», закончив читать.
— Узнаем, не беспокойся, — хмыкнул я, мельком взглянув на Шурин портфель.
Ясен пень, раскрывать ему секрет передачи обратных писем было нельзя.
— Не доверяешь? — попытался обидеться Шурик.
— Вопрос не в доверии. Вопрос в безопасности и надёжности. Короче, придёт время — узнаешь.
— Угу. Через тридцать лет, — буркнул Синицын, но продолжать эту тему не стал, переключившись на новую. — А кто такой Смирнов, объяснить можешь?
— Могу. Это наш общий друг. Здесь ты с ним ещё не знаком, но в ближайшее время, я думаю, познакомишься.
— Что верно, то верно, — вздохнул приятель. — Тут же прямо написано, что для удачного переноса его присутствие обязательно.
— Всё так и есть, — кивнул я, прикидывая, о чём можно рассказать ему прямо сейчас, а что отложить на завтра.
— Ну, так чего? Расскажешь? — поторопил меня Шурик.
— Да. Расскажу. Только не всё и не сразу…
На улицу я вышел в половине седьмого. Синицын остался. Мы договорились, что в читалке он просидит до закрытия — на всякий пожарный, чтобы не вызывать подозрений.
Мне же требовалось хотя бы полчасика, чтобы подготовиться к визиту в бильярдную.
Хотя чего там готовиться? К серьёзному разговору я был готов ещё неделю назад. Проблема заключалось только в нужном настрое. Ведь после работы на железной дороге многое для меня стало ощущаться иначе, не так, как это виделось в сентябре-октябре и уж тем более в прошлой жизни.
Ощущения необычные, если не сказать странные. Ведь в своё время кем я только не поработал. Пахал, как говорится, и головой, и руками. Занимался наукой, торговлей, калымил извозом, ломал, строил, спасался от кредиторов, выбивал долги у мошенников, снова ломал, опять строил, ловил, убегал, прятался, лез на трибуны, учился, учил… Чего только не было, куда меня только не заносило. Однако всегда и везде всё, что случалось, казалось мне какой-то безумной игрой, которая нужна лишь затем, чтобы заработать на жизнь, но вот настоящей жизни я в ней ни разу не видел. Просто дела, просто деньги, просто работа…
И вот ведь ирония судьбы. За почти пятьдесят лет, ни в том оставшемся за чертой Советском Союзе, ни в «обновленной» России, я так ни разу и не столкнулся с чем-то иным, не подозревая, что всё может быть по-другому. И только когда, сбежав из СИЗО и вынужденно избавившись от налёта мнимой «интеллигентности», попал на железку, то вдруг обнаружил, что, несмотря на «богатый» опыт, я совершенно не знал страны, в которой живу, людей, которые ходят по тем же улицам, мыслей, которые витают в их головах, целей, к которым они стремятся…