— Жрать охота, сил нет. В чём в столовку пойти?
Олег плюхнулся на свободную кровать около холодильника и протянул руку к дверце:
— Не помнишь, там что-нибудь есть?
— Фиг знает, — пожал я плечами.
Дверца открылась.
Вошедший в комнату Миха Желтов громко заржал.
— Твою мать! — с досадой выругался Панакиви.
Еды в холодильнике не было. Вместо неё на верхней полке, аккуратно сложенные, лежали джинсы.
В этот момент у меня в голове словно бы что-то щёлкнуло. Буквально в одно мгновение в сознании промелькнули все несуразности, все отклонения от привычного, что помнилось по уже прожитой жизни.
Когда это всё началось? Где она, эта точка ветвления?
Перед глазами неожиданно всплыло второе послание из будущего, то самое, в котором Синицын пытался разъяснить мне «на пальцах» теорию времени.
Схватив сумку и быстро покидав в неё первые попавшиеся под руку тетради и книги, я бросился к двери.
— Ты куда?! — донеслось до меня уже в коридоре.
— Учиться! — махнул я рукой, выскакивая из блока…
Проверить внезапно пришедшую в голову мысль можно было только одним способом.
Всё равно ведь собирался, как и вчера, смыться от соглядатаев через стройку и институт, так почему бы не сделать это на пару часов раньше?
По воскресеньям часть учебных корпусов, как правило, закрывались, и если бы не уже начавшаяся зачётная сессия, в нужное место я мог бы сегодня и не попасть. Однако повезло. Библиотека с читалкой кафедры иностранных языков оказалась открыта, и мне снова удалось без проблем проникнуть на стройку через окно санузла.
Сегодня первым на стройплощадке меня встретил Бузун. Увидав злоумышленника, он бросился ко мне с громким лаем, но уже через пару мгновений, видимо, почуяв знакомый запах, перестал гавкать, а ещё через пару вдруг закрутил хвостом и начал прыгать вокруг меня как щенок, окончательно признав в качестве «своего». Наградой ему стал заныканный из столовой бутерброд с половинкой люля-кебаба. Думал сожрать его сам, ближе к вечеру, если внезапно проголодаюсь, но — делать нечего — пришлось поделиться с псом. Он у нас всё-таки сторож, а не хухры́-мухры́…
Бузун проводил меня до самой двери «Прорабской» и даже гавкнул вместо звонка: мол, открывайте, хозяева, гости пришли.
Никто, конечно, мне дверь не открыл, я отворил её сам.
— Привет, дядя Коля! Как жизнь? Куда Петровича подевал?
— Жизнь бьёт ключом и всё по башке. А Петрович по воскресеньям дома сидит, нервы расшатанные успокаивает. — Иваныч поднялся из-за стола и протянул для пожатия руку. — Здорово, Дюха! Чего опять к нам? Опять что ли встречу какую назначил?