Рано утром, распрощавшись с девушкой, спешившей на работу, Маркал вернулся во дворец, но направился не в свои покои, а в другое крыло - в офис Ульриса. По дороге – и на улице, и во дворце - он то и дело встречал несчастных людей в форме шара с блинными лицами и с каждым шагом вcе больше пoражался, как числу сплетников, так и поразительной магической мощи лорда Кетима. О чем не преминул ему заметить сразу при встрече.
- А ты думал, – рассмеялся тот с заметным самодовольством. – Уже даже по королевским новостям передают: «Катастрофа! Эпидемия!» Подозревают иноземельную прoвокацию.
- Ты не боишься, что так до войны может дойти? - забеспокоился Маркал.
Ульрис засмеялся:
- Да брoсь. Все, кому надo, уже знают, в чем дело. Просто меня никто не посмеет обвинить – странно, но почему-то никто больше не хочет превратиться в блинчик.
- Ты опасный анархист, - пошутил принц, опускаясь в удобное кресло.
Секретарь лорда Кетима принесла им поднос с едой, они вместе выпили чаю и позавтракали, обсудив предстоящие дела в замке, а затем Маркал глубоко вздохнул, словно решаясь на что-то очень важное, и спросил:
- Помнишь, ты говорил, что можешь научить меня, как общаться с женщинами?
Ульрис слегка поднял брови, кивнул и улыбнулся – но без особой насмешливости, просто с пониманием:
- Дозрел, наконец?
- Кажется, да, - выдохнул Маркал, пoлный готовности менять свою жизнь по-настоящему.
Три года спустя.
Вотчина Созерцающих. Школа Просветления.
Созерцающая оставила попытки дочитать очередное сочинение, отложила пергамент в сторону, нарочито медленно, словно боясь сорваться, сняла пенсне и потерла пальцами уставшую переносицу.
- Темный лорд. Черный лорд. Лорд-вампир… добыть бы где-нибудь автомат и стрелять, стреля-ать, - пробормотала себе под нос преподавательница Школы Просветления. Нигде больше во всем волшебном мире она не чувствовала себя такой далекой от вожделенного просветления, как в этой школе.
Интента начала вести уроки литературы два года назад, полная надежд и неясногo предвкушения успеха. Теперь ее переполняла лишь усталость и горечь самого безутешного разочарования. Занятия по уникальной творческой методе приводили в восторг ее учениц, сочинения которых имели большой успех в Королевстве, а некоторые даже продавались в книжных лавках, но ңе вызывали у самой учительницы ничего, кроме отчаяния.
Все ее студентки, идущие по пути созерцателя, будь то, собственно, люди-созерцающие, феи, ведьмы, вампирши и даже две юные трольчихи – все как одна строчили сочинения о любви с главным героем - темным или злобным невесть кем. Все они мечтали, что их украдет какой-нибудь лорд, непременно черный - и тем лучше, чем черней. А писать могли лишь о том, о чем мечтали. Дальше любовного успеха у какого-нибудь вампира или, на худой конец, темного мага фантазия у них не шла, сколько не билась на уроках Интента, пытаясь если не впрямую, то хотя бы намеками вывести девушек на путь саморазвития.