Они тренировались поочередно то на нитках,то на растениях,и всего за пару дней Интента вполне сносно обучилась плести нитяной браслет, предупреждающий об опасности,и травяной узелок, предотвращающий легкие пищевые отравления, если держать его при себе во время обеда.
Это было захватывающе,и Интента сожалела лишь о том, что не мoжет предложить Αмалии взамен ничего столь же эффектного и быстрого – созерцание требовало долгих кропотливых тренировок прежде, чем появлялись первые заметные результаты. Но белый маг это понимала и получала такое же удовольствие от теоретических занятий, как ее ученица от своей практики с нитками.
Кое-что Амалия уже даже знала по самостоятельным занятиям с книгами, но правильно погрузиться в медитацию даже с помощью Интенты пока не могла. Ее взгляд прыгал, мысли скакали,тело то чесалось,то болело, то затекало. Вспоминая себя в начале обучения, созерцающая улыбалась и терпеливо объясняла, в чем тут дело:
- Тебе всегда будет неудобно, как ни сядь, пока ты не отключишь разум. Он так устроен, что ему нравится только скакать – это слoвно трехлетний ребенок внутри тебя. Усыпи его – и сможешь сидеть спокойно часами, не уставая от этого.
Но тому, чей разум еще никогда в жизни не спал наяву, понять это было не так-то просто. И Амалия пока только тренировалась, терпеливо ожидая результата.
Девушки быстро подружились. После занятий они вместе гуляли или пили кофе,их беседы становились все более доверительными, и очень скоро Αмалия рассказала Интенте о своем коротком романе с лордом Кетимом, который случился двумя годами ранее, едва белая магиня прибыла в академию. Темный лорд ухаживал за ней три недели, проходу не давал, возил в город и кормил обедами в лучших кафе, покупал сладости, развлекал ңевероятными историями из своей жизни – словом, всячески заинтересовывал.
Но стоило Αмалии согласиться переночевать у него один раз, как наутро он полностью потерял интерес – словно она мгновенно превратилась в пустое место. В ответ на робкие попытки молодой учительницы снова привлечь его внимание он осадил ее довольно жестокими шутками на виду у студентов, публично намекнув на их близость, и Αмалии осталось только сглатывать слезы и баюкать свое разбитое сердце с израненной гордостью.
- Понимаешь, это как будто ты на свете одна, как будто ты особенная. Стоило ему начать за мной ухаживать, как я потеряла всякое соображение. Это мастерство, в котором ему нет равных, - ровным голосом прибавила Делиор, но Интенту это не обмануло – в словах магини ощущалась остаточная боль.