— Понятно. Передавай ему от меня привет. И спасибо. За все.
— Оль, не надо… так. Моя девочка, мой милый сорванец. Тебя все любят. Все молятся о тебе. Ты ведь всегда была очень храброй. А я трусиха…
— Мам, ты тоже храбрая. Ты поддерживала меня все эти месяцы. Я… я устала. Иди домой. Завтра приходи. Купи мне… купи… йогурт. Очень хочу грушевый.
— Хорошо, детка, — судя по голосу, мама приободрилась — я уже давно не просила ничего съестного.
Мама ушла. Тихо попискивали приборы. Я лежала, глядя на потолок, который уже видела лишь как белое пятно. Скоро, скоро, скорей бы. Мне почему-то было не страшно. Я действительно устала. У мамы все будет хорошо. Однажды она смирится, я знаю, она уже отпустила, а все эти смешные попытки задержать меня… они бесполезны. Я больше никогда не пробегу по зеленой траве, не будут веселить своих друзей забавными шутками, не получу нагоняй от Артема, который хочет, чтобы я была серьезной. Не получилось у меня серьезной жизни, одна… шалость, которая плохо закончилась.
Я сжала в ладони холодный плоский предмет, что дала маме странная гадалка, он почему-то придавал мне уверенность. Сердце окончательно сбилось с ритма, приборы загудели. Белое пятно потолка перед глазами потухло. Я погрузилась во тьму.
Во тьме я пробыла недолго. Перед глазами начали вспыхивать и гаснуть цветные искры и всполохи. Наверное, так умирает мозг, подумала я. И заволновалась. Мозг умирает, но я еще мыслю и испытываю эмоции. Смерть отличалась от моих представлений о ней. Всполохи становились ярче, откуда-то доносились голоса и гул, похожий на шум толпы. И вдруг яркая вспышка, словно после черного телевизионного экрана вновь "включилось" изображение. Нестерпимо заболела голова, все поплыло перед глазами. Я зажмурилась и покачнулась. Чья-то рука поддержала меня.
— Принцесса… госпожа, — раздался скрипучий голос над ухом. — Вам плохо? Что вы чувствуете?
Шум немного стих. Я открыла глаза и попятилась: внизу передо мной колыхалась толпа, яркая, заполонившая все пространство до кромки леса. Я стояла на скальном возвышении, украшенном ивовыми арками, оплетенными цветами и лентами. Цветочные гирлянды спускались до самой земли. Аромат щекотал ноздри. Как все… реалистично! Я жива? Что со мной? Люди внизу стояли, обратив ко мне лица. Я провела взглядом по толпе: странная одежда (яркие ткани, вышивка, причудливые головные уборы), у кого-то на лице удивление, у кого-то сочувствие, у кого-то откровенная неприязнь.
— Принцесса, — повторил голос за спиной.
Я обернулась. На меня смотрел невысокий худощавый старик в пестрой, расшитой, плотной накидке в пол.