Сначала танцую немного заученно, отмечая все, что происходит вокруг сцены. У бассейна стоит Олег под руку с высокой пожилой дамой, что-то говорит ей на ухо, дама кивает, поджав губы. Видимо, это она и есть, Анастасия Егоровна, вдова великого Олега Демидова, поспешествовавшего освоению и заселению Северной Пальмиры сто лет назад, того самого, в честь которого назван кузен Кира. Но где сам Кир?
Постепенно музыка приникает в самую глубину тела, ритм сливается со стуком сердца. Мои руки играют, у них свой рассказ — они птицы, листья на ветру. Звенят браслеты. Движения подчиняются ритму, они то стремительные, то плавные. Каждый жест, каждое движение что-то означает, но сегодня все просто: не претендуя на то, чтобы донести до пресыщенных зрелищами гостей особый, возвышенный смысл танца — не так уж я в нем искусна — я просто описываю и «озвучиваю» ударами стоп красоту мира: звон ручья, удар грома, крик птицы. Во время особо стремительных пируэтов в воздух взлетают лепестки роз. Даже весьма упрощенная версия древнего танца постепенно завораживает зрителей — прекращаются разговоры, я вижу отклик на лицах гостей. Я также вижу Кира. Он стоит у бассейна рядом с Ольгой, которая смотрит на меня, прижав руки к груди. Я не могу разглядеть лица Кирилла, пока он не шагает в квадрат света от окна. Встретившись с ним взглядом, я забываюсь, выпускаю все лепестки разом. Но Ольга шагает вперед вместе с ним, у нее что-то в руках. Она отдает ему листок бумаги, указывает в мою сторону… Кир что-то ей говорит, что-то, от чего у нее вытягивается лицо, и вдруг исчезает в тени. Я почти сбиваюсь, не понимая, что означает выражение в глазах Кира, отворачиваюсь и заканчиваю танец. Зрители реагируют очень сдержанно. Они никогда не покажут, что довольны, не тот случай.
… Оказывается, я сильно устала. И какое-то время непонимающе смотрела на бордовый пион в детской руке.
— Берите, — весело сказала на ориенте молодая женщина лет двадцати восьми. — Леша иногда дарит дамам цветы, но только тем, кто ему очень нравится. Вы ему очень понравились.
— Это было красиво, — начал ай-каб, серьезно глядя на меня снизу вверх, — но технически…
— Эй, — я нарочито грозно сдвинула брови.
Мальчик… засмеялся. Не знаю, на сколько герц тянул его смех, но он был милым.
— Леша всегда помогает тете Оле в организации праздника, — с гордостью сообщает мама циклона. — Вот в прошлый раз, когда мы ставили «Двенадцатую ночь», был карнавал, и все переодевались…
— Алеша тогда многим помог… — сказал Кир над ухом. — Напугал? Извини. Привет, Катя. Где твой благоверный? С бабулей говорила уже?