Зайдя в санузел муж полез под ванну, пытаясь достать из-под нее черную сумку, но резко бросил эту затею, стекая по стене. Я подскочила к нему, и обхватив руками его небритые щеки, пыталась поймать взгляд. Впервые оказавшись в подобной ситуации не знала, что делать.
Муж тяжело дышал и никак не реагировал на мои манипуляции. Вся его рубашка была пропитана кровью, что вызывало у меня нервный тремор. Казалось, что он сейчас умрет. Вадим так и не появлялся, от чего я нервничала еще больше. Несмотря на то, что я боялась Назара и не испытывала к нему ничего кроме ненависти, сейчас была ему благодарна: из-за меня он словил пулю, спасая мою жизнь.
— Назар, нужно скорую, — я пыталась приложить к ране руки, но муж отрицательно замотал головой.
— Нельзя, нас там добьют. Сейчас Вадим привезет врача, — ответил, фокусируясь на мне мутным взглядом.
— Но ты же весь истекаешь кровью, — руки были все испачкались кровью, но та не останавливалась.
— Открой экран под ванной, — с трудом пробормотал муж, — там сумка. Доставай ее.
Я достала черную спортивную сумку. Внутри обнаружилась аптечка.
— Вытаскивай пулю и перевяжи рану, — приказал Назар и снова прикрыл глаза.
— Назар?! — испугавшись, снова бросилась к нему.
— Живой я, живой, — сморщился мужчина, — действуй, ты сможешь, я верю в тебя.
Я посмотрела на плечо, с которым предстояло работать и сглотнула. Выбора муж снова не предоставил. В голове сразу пронеслись все лекции с университета и разговоры с Ильясом, где он много рассказывал про подобные случаи.
Схватив сумку, судорожно вытащила из нее бинты, антисептик с пинцетом и груду лекарств, среди которых сразу отметила Корвалол. Затем аккуратно начала укладывать Назара на пол, подкладывая ему под левое плечо сумку. Муж практически не реагировал на мои манипуляции и лишь по поднимающейся груди можно было понять, что он жив.
Вылив антисептик на ранение и обработав пинцет с руками, я полезла в рану, пытаясь найти пулю. Перед этим влила в Назара Корвалол, который должен был ему хоть немного помочь. Муж застонал, когда я нащупала пулю и начала её вытаскивать.
Я снова заплакала: могла только представить, как ему больно и понимая, что словами не поможешь, начала причитать, успокаивая таким образом саму себя:
— Миленький мой, потерпи. Сейчас все пройдет. Ты сильный у меня, ты все выдержишь, — причитала, раздвигая рану пальцами и пинцетом выковыривая пулю, — родненький, крепись, я уже почти все, еще буквально тридцать секунд.
Вытащив пулю, бросила ее в миску и вопросительно уставилась на Назара: его лоб покрылся испариной, и мужчина продолжал тяжело дышать. Мне снова показалось, что муж сейчас умрет.