Я открыла кулон, чтобы посмотреть на изображение себя счастливой. На кафель упала маленькая флешка для телефона. Подобрав накопитель, внимательно осмотрела его. Это не моя. Я не стала бы носить флешку в подвеске. Да никто бы, наверное, так делать не стал. Перед глазами снова промелькнула картина, где мама интересуется подвеской и открывает ее…Значит, это мама подложила.
«Отец что-то передал тебе», — вспомнились слова мужа.
Назар говорил, что я могла и не знать, что у меня есть какая-то вещь. И скорее всего, это флешка. Никто не догадается, что она там. Я быстро спрятала накопитель в кулон и решила перепрятать вещь, пока не придумаю, что с ней делать. Если весь сыр-бор из-за того, что на ней записано, нужно воспользоваться информацией грамотно.
— Я узнаю, кто это сделал и убью его, мама, — прошептала я, смотря на свое отражение.
Стальные глаза, наблюдающие за мной из зеркала, потемнели от злобы, которая наполнила наполняла меня изнутри. Во мне начала зарождаться буря, справиться с которой было сложно. Если бы мне сейчас дали ублюдка, который посмел тронуть родителей, я бы вцепилась ему в глотку и самолично вырвала его кадык, и с удовольствием наблюдала, как этот урод подыхает.
Не в силах бороться с эмоциями, ударила со всего размаха по зеркалу. Раздался треск стекла и осколки посыпались на пол. Но мне этого показалось мало, и я начала колотить по крошащемуся покрытию, не обращая внимания на боль. Физические мучения помогали забыть на мгновение о душевных ранах.
За маму. За отца. За Ильяса. Каждый удар приносил физические страдания, отвлекая от того, что копилось в глубине души.
Я не слышала, как дверь в ванную была выбита и в комнату влетел Назар. Он оттащил меня от того, что раньше называлось зеркалом и крепко сжал в объятиях. Тут же подлетел Вадик с бинтами, обрабатывая кулаки, с которых стекала кровь. Раны щипало, но мне было все равно. Я в голос рыдала и выла, прижимаясь к своему мужу. Хотелось с кем-то разделить свою боль и чувства, но я не могла их озвучить, настолько сильными они были.
— Больно, девочка, знаю. Больно. Но это значит, что ты жива и еще можешь что-то изменить. Ты должна это пережить и двигаться дальше. Ради своих близких, — шептал Назар, прижимая меня к себе и целуя в макушку.
Я прижалась к нему еще сильнее, пытаясь слиться с его телом. Слышала, как громко бьется его сердце. Как забавно получается. Даже у таких, как Назар, есть сердце. У демонов, у чудовищ, которые лишают других жизни. Интересно, а есть сердце у того, что убил моих родителей?
На глаза снова навернулись слезы.