— Девочка моя, все будет хорошо, не бойся, — его пьяный шепот и невменяемое состояние меня пугает.
Его руки свободно гуляют по моему телу, а у меня слезы льются из глаз, и тело висит как непослушная лиана. Не обращая на него внимания, устремляю взгляд в окно, за которым на небе видна полная луна. Говорят, что в полнолуние можно сделать заговор на взаимную любовь. А стоит ли приручать того, кому это не надо? Пьяный угар не считается…
Чувствую, как горячие губы прокладывают дорожку от груди к шее, поднимаются на подбородок и ловят горькие слезы.
Он замирает, отстраняется и смотрит на меня, широко раскрыв глаза, будто до этого вовсе не соображал, что это действительно я. От этого становится еще больнее и, прикрыв веки и зажав рот ладонями, по стеночке спускаюсь на пол.
— Черт, — слышу до боли любимый голос выше и удаляющиеся шаги.
Громкий хлопок двери окончательно убивает веру в счастье рядом с этим мужчиной.
Как же сладко было находиться в его объятиях и как же больно было падать. Пожалуй, это единственное приятное воспоминание, которое я сохраню в памяти, до момента с помадой, конечно же. Или забуду его вовсе. У меня целых пять лет учебы на другом континенте, нас будет разделять океан и почти двадцать часов на самолете.
Я смогу его забыть! А пока стоит пережить всего лишь одну неделю и вечер отъезда…
АЛЕКСЕЙ
Просыпаюсь утром с дичайшей головной болью, солнечные лучи, проскальзывающие через неплотно зашторенные шторы, и бегающие по лицу, словно зайцы в догонялки играют, делают только хуже. Переворачиваюсь на живот и зарываюсь лицом в подушку, голова трещит, будто пулеметную очередь выпустили, а во рту похуже, чем в пустыне Сахара, засуха нереальная. Изо рта воняет и ощущение такое, что вчера вылакал ликёрно-водочный завод. А ведь я сука не пью!
Обреченно встаю с постели и подхожу к мини-бару, достаю охлажденную бутылку воды и осушаю ее залпом, чтобы хоть как-то прогнать засуху. Вспоминаю вчерашний вечер и будь он проклят, чувство такое, что меня ждет кастрация — не иначе.
Я ждал девчонок в просторной, но роскошной гостиной номера и был приятно удивлен, когда увидел Милу в темно-синем закрытом платье, которое идеально шло ее светлому цвету кожи. Услышав легкий шорох за спиной, вполне спокойно обернулся, не ожидая подвоха.
Это была моя самая большая ошибка. Мало того, что я поперхнулся воздухом, но и забыл, как говорить.
Маленькая хрупкая девушка с бронзово-золотистым цветом кожи, как у истинной египтянки. С насыщенно-зеленными глазами, подчеркнутыми дымчатым макияжем и пухлыми губами с цветом черной малины. Ее любимой. В Испании она только ее и ела, для меня до сих пор остается загадка, где тетя Тереза ее находила. На Славе было маленькое черное платье с юбкой-колокол выше колена и с V-вырезом, невольно притягивающий мужской взгляд и заставляющий глотать слюнки. На стройных длинных ножках были черные туфельки лодочки, предающие ей немного роста. Вроде ничего необычного, я бы даже сказал строгая и сексуальная бизнес-леди. Но я забыл, как говорить, только и делал, что стоял как вкопанный и молча пожирал ее взглядом не стесняясь.