— Да, моя госпожа, — поклонившись, ответил тот.
И тут же заметил черную рясу парнишки, мелькающую вдалеке. Ну, что за идиот! Он пришел на встречу с вампиром в балахоне своего ордена. Мог бы навесить что-то менее кричащие. Например, рясу доминиканцев или бернардинцев, но точно не Черных братьев. Среди пестрых красок площади, черный цвет особенно выделялся.
Осмотревшись по сторонам, Энжи убедился, что за мальчишкой не следят и подошел к нему.
— Иди за мной, — сказал слуга Зарины, растерянно хлопающему ресницами монаху.
— Куда? — испугавшись, спросил он, подошедшего мужчину.
Но разъяснять куда и зачем незнакомец не стал. Он схватил за шкирку мальчишку и впихнул в открытые двери рядом стоящего паланкина.
— В следующий раз надень лучше костюм шута, чем свою гребанную рясу, — буркнул злой мужчина, закрывая за Алессио дверь.
В паланкине было достаточно светло, чтобы юноша рассмотрел уже знакомую ему сеньору Феррат. Еще в первую мимолетную их встречу он был сражен красотой женщины, а сейчас, сидя так близко, ему стало трудно дышать, настолько волнительный был момент. И коварная искусительница, как называл ее магистр, специально надела красное платье с низким декольте, что глаза невинного мальчика невольно упали на тяжело вздымающуюся грудь. От захвативших его рассудок грешных мыслей у молодого монаха аж вспотели ладошки, и он сжал грубую ткань рясы на своих коленях.
Видя, как зарделись щеки ученика Его Высокопреосвященства, Зарина хитро улыбнулась. На это она и рассчитывала, когда выбирала наряд для встречи с милым Алессио. Похоже, совратить мальчика будет не так уж трудно. Он сам уже готов упасть к ногам Зарины. В былые времена она бы поиграла в «соблазни недотрогу», растянув ее на несколько недель, но сейчас времени почти нет для завуалированного флирта. Надо переходить к решительным действиям, если Зарина хочет своего шпиона в логове временных союзников.
— И что же за новости мне принес этот маленький птенчик? — спросила бывшая жена Маркуса, потянувшись ладонью к щеке юноши.
Ее пальцы нежно пробежали по пушку на щеке юноши, отчего он покраснел еще больше и опустил глаза.
— Я не птенчик, — запротестовал монах и как-то с неохотой подался назад подальше от мягких рук искусительницы.
— А кто, если не птенчик? Как мне называть моего почтового голубя? — не сбавляя напора, спрашивала Зарина и уже медленно вела указательным пальчиком от щеки вниз. И чем ниже сползала прокладываемая ее пальчиком дорожка, тем сильнее билось сердце невинного юноши, а тело чуть ли не дрожало от переполняемых его ощущений. — Как мне называть тебя, Алессио?