И убийца-педофил, идущий по следу… Какой у него мотив? Что ему нужно? Как сексуальный объект она вряд ли ему интересна, если, по рассказам Соломова, этот мерзавец на мальчиках специализируется. Тогда что? Месть?
Стоило Матвею подумать, как грязные руки, запачканные кровью детей, дотрагиваются до дрожащих плеч Аси, спускаются к холмикам грудей, сжимают их, его захлестнула плохо контролируемая ярость. Он сцепил пальцы сильнее, отчего костяшки побледнели.
— Всё равно мне не нравится затея оставить её со мной, — процедил он, не размыкая губ.
Алексей еле сдержал улыбку, мысленно проскандировав троекратное "ура". Друг уже не говорил категоричное "нет", как было тридцать минут назад. И взгляд у него поменялся. Задумчивый стал. Обеспокоенный. То, что надо. Чего уж греха таить, Соломов неплохо знал Матвея. Знал, какие методы использовать и на какие точки давить.
— Больше не с кем, — развел он руками. — От парней с Центра она отмахнется. Сядет в поезд и уедет в какой-нибудь Урюпинск.
— А от меня, значит, не уедет?
— От тебя ещё никто не уходил. Слушай, мне кажется, или вода не льется? Я не слышу, чтобы Аська душ принимала.
Мужчины переглянулись, одновременно прислушиваясь, и разом вскочили на ноги. Бросились к лестнице. Едва не столкнувшись у ее основания, они, перепрыгивая через ступеньку, взлетели на второй этаж.
— Аська! — закричал Алексей, распахивая дверь, ведущую в хозяйскую спальню.
Дверь в ванную комнату находилась внутри и была приоткрытой. Первой до неё добрался Соломов. Распахнул шире и застыл на пороге.
— Какого… — далее следовала нецензурная лексика, которой сегодня в избытке грешил молодой человек.
По тому, как расслабились плечи бывшего сослуживца, Матвей догадался, что ничего страшного не произошло. Заставил себя остановиться в центре комнаты и лаконично спросить:
— Что?
— А ты сам посмотри.
Алексей отступил, давая простор для маневров. Матвей подошел к нему.
— И что это значит?
— А то, Ионов. На будущее — не давай ей пить. И конфеты с коньяком не покупай, даже если будет на коленях просить и в глаза заглядывать.
— Будущее — это ещё под вопросом, — проворчал Матвей.
— Ну-ну.
Двое взрослых мужчин застыли в дверном проеме с растерянными лицами. Тревога в их глазах сменилась недоумением.
— У меня назрел такой вопрос, — Алексей задумчиво поскреб подбородок. — Кто её раздевать будет?
На поддоне душевой, свернувшись клубочком, прямо в мокрой одежде, прижавшись одним плечом к стеклянной кабинке, мирно спала Ася.