Недалеко от дома Калинина я зашла в магазин, раскошелилась на дорогущий коньяк, минуя другие отделы. Должно же быть у него что-то в холодильнике, хотя вряд ли мне кусок в горло полезет.
Свет в окнах не горел, да и машины не было видно. Я устроилась на скамейке возле подъезда и открыла бутылку. Крепкий алкоголь обжег горло, но я почти не поморщилась. Успела осушить где-то четверть, когда во дворе показалась машина Калинина. Он вышел на улицу и щелкнул брелоком сигнализации. Как всегда, с иголочки. Как будто только что из дома вышел, а не с работы вернулся. Я снова приложилась к бутылке, услышав:
— И по какому поводу праздник?
— Привет, — ответила я. — Как дела?
— Идем, горе мое, — вздохнул Андрей, достав ключи.
В лифте он забрал у меня бутылку и, вынув пробку, сделал два больших глотка. Образ таял на глазах, превращая Калинина в простого человека. А когда он повернулся ко мне и подмигнул, то я поняла — вечер будет интересным.
В квартире я сразу прошла на кухню, открыла холодильник и, пока Андрей переодевался, соорудила закуску из найденных продуктов. Калинин наблюдал за мной, привалившись к косяку, а потом выдал:
— Зря я тебя Вадиму отдал. Надо было самому жениться.
— Очень смешно. Бокалы доставай.
Мы оба понимали, что это было не всерьез. Какое-то подобие комплимента. Андрей достал бокалы, разлил коньяк и, с легким звоном соприкоснув хрусталь, сказал:
— За тебя, Дина.
Я отсалютовала и ответила:
— И за тебя.
Андрей почти залпом осушил бокал и, пока я еще пила, спросил:
— Давно ты трахаешься с Ратомским?
Я подавилась. Алкоголь чуть не полился через нос. Хотела возмутиться, но наткнулась на внимательный взгляд напротив. Слова вместе с коньяком застряли в горле. И откуда, спрашивается?..
— Андрей Григорьевич, ты сейчас шутишь? — выдавила я, отойдя от шока после его вопроса.
— Дина, Дина… Я же не идиот. Несколько часов назад мне звонил Ратомский с вопросом, спишь ли ты со мной. Причем у меня даже сложилось впечатление, что он ревнует, так что рассказывай.
Может, Калинин и не самый лучший психотерапевт в этой ситуации, ведь его личная жизнь тоже касается этой истории, но я не теряю надежды, что рассказать что-нибудь интересное он может.
Я подставила бокал, куда Андрей плеснул еще коньяка, и начала говорить. Те детали, что я не хотела доносить, старалась максимально опускать, чтобы рассказ выглядел гладким. А то с этого гения станется — легко раскусит.
Кольцо Алисы — без упоминания о гравировке. Отношение Ратомского — без упоминания о желаниях, в которых тот сам себе боится признаться. Сегодняшний белый флаг — без упоминания о том, что это лишь фикция.