— Дина Анатольевна, — кивнул я.
— Ярослав Владимирович, — сквозь зубы процедила она.
Калинин принес мне стул и улыбнулся:
— Присаживайтесь.
Вел он себя довольно дружелюбно, но каким-то долбанным шестым чувством я почувствовал, что она успела многое наговорить. Интересно, о том, что я ее отымел в отделе полиции, тоже?
Возле ножки стола стояла одна пустая бутылка, вторая — на столе, наполовину полная или пустая, тут уж с какой точки посмотреть.
— Выпьете? — предложил Калинин.
— Я за рулем.
Ну и какого хрена я тут сижу? Поговорить явно не получится, и Андрей Григорьевич не идиот — сам это понимает. Ладно, раз уж пришел и еще устроился за столом, то сбегать точно не стану. Как в прошлый раз.
— Кофе? — не сдавался хозяин.
— Можно, — ответил я.
Она не смотрела в мою сторону, да и я ее игнорировал. Может, это и правильно — сделать вид, что ее здесь нет, что она пустое место?
Но взгляд искоса то и дело возвращался к ней. Она накручивала пальцами руки прядь волос возле уха и чертовски сексуально посасывала дольку лимона. Блядь! Все-таки надо было ее трахнуть — сейчас бы не думал о таких вещах. Или лучше даже не ее, а так кого-нибудь. Список-то моих контактов довольно объемный.
— Косоглазие заработаешь, — тихо сказала она, так, чтобы услышал только я.
— Пошла к черту, — ответил одними губами.
Калинин поставил передо мной чашку и потянулся к бутылке. Ничего не спрашивал, как будто я захожу к нему на кофе каждый день.
Она поднялась через минут пять. Конечно, ситуация явно не очень. Все молчали, только бросали друг в друга взгляды, быстрые и почти незаметные.
— Я пойду.
Несмотря на немаленькое количество выпитого коньяка, выглядела она почти трезвой.
— Вызову такси, — поднялся следом за ней Калинин.
— Не стоит, я сама, — подняла она руку и вышла в коридор.
Андрей Григорьевич проводил ее и вернулся.
— Ну что, Ярослав Владимирович? Что хотите узнать?
— А вы проницательны, — равнодушно заметил я. — А что вы готовы рассказать?
— Ничего. Точно так же, как я ничего не сказал ей о вас.
Калинин налил себе еще коньяка и задумчиво начал вертеть бокал в руках. Но опять нутро просто кричало: «Это не этика, а защита!»
Он защищал ее. А значит — любил. Неизвестно, какой именно любовью, но она имело место быть.
Блядь! Просто Анжелика, которая маркиза ангелов, ради которой мужики шли на плаху, жертвовали собой и в которую влюблялись с первого взгляда. Будь я романтиком, присвистнул бы с восхищением: «Роковая женщина…»
Довелось прочитать, когда осилил уже всю библиотеку Алисы в старой квартире.
Только вот она была обычной. Такой же, как другие.