Мой вопрос, как я и предполагала, был проигнорирован.
— Дина, ты сука, — сказал он вроде бы с облегчением, как будто открыл какую-то тайну.
— Еще какая, — подтвердила я, даже не обидевшись.
Мы одновременно отвели взгляды друг от друга и стали рассматривать несуществующие узоры на стене напротив дивана.
Я чокнутая. Действительно. И в этом виноват он. В том, что дал мне наркотик, с которого я слезла уже давно. Он — мой рецидив. И я готова идти до передоза.
— Ты меня хочешь? — снова повернула я голову и, увидев, как он сделал то же, облизнула губы.
Но одна капелька нарочно скатилась по губе на подбородок. Я наблюдала, как он следит за мокрой дорожкой, но продолжала делать вид, что все нормально. Так и надо.
Ратомский подался немного вперед, как будто это был порыв слизать привлекающую внимание жидкость.
Но я еще сомневалась во всем. Как только я думала, что цыпленок испекся, он снова оказывался сырым, хоть и с хрустящей корочкой. Наша борьба стала делом принципа. Только вот пока я не понимала ее вкус.
— Я тебя хочу, и ты сама это понимаешь. Но это не значит, что что-то изменится.
Не подвел. Подтверждение, но с ограничением.
Да к черту все!
Я оставила бокал и перекинула одну ногу на другую сторону, оказавшись с ним лицом к лицу. Его руки тут же прошлись по моим ногам, потом выше… И остановились на талии. Господи, я, возможно, дура, но мне нравится сидеть вот так на нем сверху, смотреть вниз и чувствовать его в своей власти. Я обняла его за плечи и чуть двинулась вперед, почувствовав, что хватило бы и меньшего. Стояк подо мной был каменным, а руки все сильнее прижимали.
Я провела рукой по его лицу, остановив большой палец на губах, а потом шепнула, наклонившись:
— Покажи мне, как это ничего не изменит.
А потом я сама легко коснулась его губ своими, тем самым дав выбор. И выбор его был в мою пользу.
Ее поцелуй был со вкусом коньяка и лимона. Кажется, она смогла добиться своего — мои мозги почти отключились. Я закрыл глаза и почувствовал теперь каждую ноту ее запаха: ваниль, корица, мускатный орех, кориандр, гвоздика. И через эти пряности пробивался едва ощутимый шлейф цитруса и бергамота.
Она осторожно касалась моих губ, как будто спрашивала. Ждала, что я стану делать дальше?
Я переместил руки с ее талии на спину, притянув к себе еще ближе. Даю зеленый свет.
Губы с хмельным запахом исчезли, оставив только послевкусие, и я открыл глаза. Она смотрела на меня, блядь, как археолог на новую находку.
— Что? — спросил я.
— С тобой не скучно, — ответила она, запустив руки под мою футболку и начав стягивать ее.