— Переворачиваем! — приказала Аренея своим помощницам. — Тиллия, бери за ноги, а мы плечи возьмем. Р-раз!
Лестана почему-то зажмурилась, хотя знала, что боли не будет. Ее ловко перевернули, уложив на живот, и сняли длинную теплую рубашку, одну из тех, что дали в дорогу лекари Волков. Лестана понимала, что с ней делают, но по-прежнему не чувствовала ровно ничего. Словно ниже шеи тела у нее вовсе не было. Уткнувшись лицом в подушку, она ждала, пока целительницы осматривали рану, перебрасываясь непонятными словами, и напряженно вслушивалась в тон, пытаясь хотя бы по нему что-то понять.
— Кайса, иди сюда! — велела, наконец, жрица.
Больше всего это было похоже на допрос. Аренея вытягивала из Кайсы даже то, что сама Лестана ни за что бы не вспомнила и не смогла рассказать. Сколько лекарей-Волков осматривало раненую Лестану, какие инструменты они использовали, когда разрешили напоить и чем. Когда Лестана пришла в себя, стонала ли в беспамятстве, сколько раз и как справляла нужду во время дороги…
Слушая все это, Лестана изнывала от стыда, не понимая, зачем целительницам знать, когда у нее были последние лунные крови. И про ту вспышку голода на ярмарке. И про Хольма, о котором Аренея тоже выспросила все, что Кайса могла сказать. И даже про священное озеро, у которого Лестана с Кайсой просили милости Луны!
— Умница, — неожиданно милостиво уронила Аренея, закончив эту словесную пытку. — Хоть у кого-то в этом посольстве голова была не только для того, чтобы косу заплетать. А теперь пойдем-ка, шепну тебе несколько слов, передашь их Рассимору. И побыстрее, слышишь?
Она отвела Кайсу к двери и что-то сказала ей так тихо, что Лестана, изо всех сил напрягая слух, не смогла разобрать. Это было мучительно обидно! Да, она повела себя глупо, но уже наказана за это! А теперь от нее скрывают что-то важное, что наверняка касается именно самой Лестаны. И кто? Родная тетя и лучшая подруга! Но Кайса ведь ей потом все расскажет?!
— А теперь послушай меня внимательно, девочка, — очень мягко сказала Аренея, присаживаясь рядом и ласково касаясь кончиками пальцев щеки Лестаны. — Я не стану тебе врать, все очень плохо. Нож, которым тебя ударили, прошел так неудачно, что нарочно захочешь — и не попадешь. Очень, очень неудачно. На несколько волосков ближе к позвоночнику — и надежды не было бы никакой. Сейчас она есть, но слабая, и нам придется очень постараться, чтобы поставить тебя на ноги. Как бы объяснить… Ты ведь знаешь, что в человеческом теле множество нитей, по которым от головы к остальным частям тела идут приказы, верно?