Колокольчики над дверью в ломбард, под вывеской которого Седой прятал незаконную часть своего бизнеса, мелодично зазвенели, стоило мне войти внутрь. Седой поднял голову от книги, которую до этого лениво перелистывал и взглянул на меня своими белесыми глазами. Вся его внешность была очень неприметной. Встретишь такого на улице и не заметишь, без всякого скрыта. Единственным, что выделялось на этом блеклом фоне, были волосы. Длинные, нечесаные и абсолютно седые. Хотя самому скупщику на вид можно было дать не больше тридцати лет.
— А, это ты, малёк, — произнёс с усмешкой Седой, — можешь даже не спрашивать, я не выдам серьезный заказ тому, кто с большой вероятностью его провалит.
Ну да, бывал я уже у него и просил подыскать мне дело, но Седой меня послал. В принципе, я его понимаю. Как-то не ассоциируется мальчишка лет двенадцати с тем, кто может совершить крупное преступление.
— Нет, я не за этим, — произнёс я — у вас есть хорошие короткие парные мечи?
— Эва, чего, захотел! — воскликнул торговец, посмеиваясь, — у меня-то есть, а вот хватает ли у тебя денег — это вопрос.
— Хватит, — уверенно отвечаю ему.
Я взял с собой все добытые за последний месяц средства, а это около пятидесяти тысяч. На самом деле, мечи мне не особо нужны, хотя хорошее оружие не помешает. А нужно мне его заинтересовать и, так сказать, подтвердить квалификацию.
— Ну смотри, дело твоё, — и скрылся в двери за прилавком.
Не прошло и нескольких минут, как Седой снова вернулся, неся в руках пару ножен на перевязи. Я извлёк меч и вгляделся в него.
Пронзающий ночь. Парный одноручный меч. Урон 135–140. Плюс один удар к длине комбо. Плюс пять к силе.
Меч имел чёрное, чуть изогнутое лезвие, поглощающее свет и простую рукоять, обмотанную тонкими полосками слегка шершавой кожи.
Режущий ночь. Урон 100–105. Плюс один к скрытности. Плюс три к ловкости.
Второй клинок был немного уменьшенной копией предыдущего, только лезвие более прямое.
— Ну как? — осведомился скупщик, следя за моей реакцией.
— Сколько? — произнёс я.
— Сорок восемь тысяч, — улыбаясь во все тридцать два зуба, сказал Седой.
Я со вздохом стал выкладывать на прилавок деньги. Это были почти все мои сбережения, но я не расстраивался. Для дела ведь нужно, да и мечи мне понравились. А деньги легко пришли — легко ушли. Если понадобится заработаю ещё. По мере того, как стопка банкнот на стойке росла, улыбка на лице торговца менялась на заинтересованной выражение.
— Знаешь, парень, есть у меня одно дельце, которое и завалить не зазорно. Будет для тебя проверкой.
— Что за дело? — тут же насторожился я. Вот оно, то зачем я и пришёл.