Через секунду начинает звонить мой телефон.
— Да, это он! Папа… Какой ужас! Я… я даже не успела прибрать кровать! Хотя подъём был уже давно. И ещё у меня вещи детские валяются. Боже… Надо срочно ликвидировать этот бардак!
Я спешно подбираю вещи Ульяны, пытаясь сложить их в комод. Задеваю стопку подгузников и опрокидываю их.
— Задержи папу хотя бы немного! — шепчу Игорю, а он…
Игорь уже у двери. Слышится поворот ключа. Клацает замок. Я хочу провалиться сквозь землю в тот же миг, чтобы не встречаться со взглядом сурового полковника, Акишина Романа Николаевича, дважды героя России.
Но судя по звукам, апокалипсис уже стоит на пороге, а мне остаётся только играть свою роль до самого конца!
***
Я делаю несколько шагов к входной двери. Занимаю место возле Игоря в тот момент, когда дверь распахивается. На пороге появляется мой отец. Инстинктивно придвигаюсь к мощному телу Игоря. Он совершенно естественно обнимает меня за плечо, поглаживая пальцами.
— Привет, папа! — говорю немного севшим голосом, пока отец молча разувается и ставит на комод небольшую, спортивную сумку.
— Доброе утро, Роман Николаевич. Или мне тоже следует называть вас «папой»? — вторит мне Игорь.
Отец быстро распрямляется и награждает Игоря пронзительным, требовательным взглядом. Наверное, таким взглядом он смотрит на провинившихся бойцов и выписывает им с десяток нарядов вне очереди.
— Не заслужил, — коротко обрывает отец. Медленно переводит взгляд на руку Игоря, лежащую на моём плече. — Руки по швам, салага.
— Вообще-то… — напрягается Игорь.
— Папа всего лишь хотел сказать, что не сможет меня обнять, пока ты обнимаешь меня, — выкручиваюсь я и сама подхожу в отцу, обнимая его.
Он крепко обхватывает меня руками. На мгновение я оказываюсь прижатой щекой к его белоснежной, идеально выглаженной рубашке. От отца, как всегда, пахнет кремом для бритья и хвойным одеколоном, пробивающим настолько, что першит в горле. Или в горле першит от подступающих слёз? Я не видела отца уже очень давно и безумно сильно по нему соскучилась, хоть и опасаюсь родительского гнева. Всхлипываю пару раз, шмыгнув носом.
— Отставить сырость. Ты же Акишина, — усмехается отец. — До сих пор ещё Акишина, верно?
В последнем вопросе чувствуется подвох, и я всем телом чувствую перекрёстный огонь взглядов, которым обмениваются мужчины над моей головой.
— Кхм… Проходите! Чувствуйте себя, как дома, — отступает Игорь, обводя широким жестом квартиру. — Меня зовут Игорь.
— Я в курсе. Моё имя тебе тоже должно быть известно, — скупо отвечает отец. — Позаботься о чае, Кузнецов.