Новых Штатов хоть что-то похожее, оно бы моментально просочилось в
массы - слишком люди и двуликие кичились свободой слова и
отстаивали свое право на нее. А еще на открытость и максимальный
доступ к информации.
Многое в этой ситуации было завязано на саму суть людей и двуликих.
Если первые «перегорали» и остывали практически сразу после того, как
совершали нечто ужасное, то звериная суть большей части двуликих
вообще не подразумевала подобного поведения. В прошлом они
убивали ради пропитания, а потому просто надругаться над телом
жертвы, разорвав его на части и не «употребив» в пищу, - было против
их сути. Значит, у нас не просто двуликий, а как минимум слетевший с
катушек, обладающий невероятной как физической, так и
психологической силой.
И вновь все дело именно в изначально звериной сути двуликих, стайной
психологии и поклонении более сильному лидеру. Настоящий, даже
свихнувшийся двуликий, будь он слабаком, не то что не выстоял бы
против более сильного представителя, а просто не поднял бы на него «лапу».
Итого, Алекс имела примерный образ нападавшего - двуликий,
достаточно сильный психологически, чтобы пойти против Карла Броски,
и физически, чтобы не просто убить мужчину, а разорвать его на части.
Об остальных его способностях оставалось просто догадываться.
Все то время, пока Джек изучал базу, пробегая глазами по бесконечным
строчкам на экране компьютера, то и дело хмурясь и устало вздыхая,
Алекс вновь и вновь обдумывала его рассказ, иногда прося уточнить или
дополнить. Она пыталась выстроить в своей голове образ убийцы, но
никак не могла сделать этого. Что-то то и дело ускользало от ее
понимания, нарушая, казалось бы, четкую цепочку возможных, хоть и неподтвержденных фактов.
На город уже опускались сумерки, и относительно тихий район, так
сильно отличавшийся от того места, где жила сама Алекс, быстро
превращался в тихий спальный уголок рая в самом сердце Сансет-стрит.
За весь день, проведенный в квартире Солье, она не услышала ни шума
соседских разборок, ни воя сирен. Все то, что уже давно и прочно стало
привычным аккомпанементом ее долгих, наполненных лечебным сном
дней и ночей. Глядя на зажигающиеся в опустившейся темноте окна, она
внезапно подумала, что Джек жил здесь не всю жизнь. Возможно, он специально выбрал спокойное место для семейного гнездышка, что планировал свить с той самой девушкой.
Это было глупо, но портрет, как и само наличие рамки на видном месте,
постоянно отвлекали Алекс от ее собственных дум и размышлений. Взгляд то и дело возвращался к фотографии, а внутри поднималось