— Продолжай, — прошептала я ему прямо в ухо.
Он словно ожил, наполняя мое тело толчками. Сначала нежно и аккуратно, но вскоре словно сорвался. Движения стали резкими, поцелуи — глубокими и безумными. Теплая вода окутывала наши сплетенные тела, и я растворялась в ласке мужчины. Он дарил мне удовольствие вместо боли, которую я ждала и боялась все это время после прилета сюда.
Объятия ещё теснее, пальцы впиваются так, словно хотят проникнуть под кожу, тихий рык мне в ухо и скользящие движения. Я не смогла сдержать громкого крика, когда прогнулась в его руках. И обмякла. А следом почувствовала его резкий рывок, и он уткнулся мне лицом в плечо.
Тело стало ватным, наполненным теплым послевкусием от испытанного блаженства. Мужчина аккуратно выпустил меня из объятий и отстранился. Я довольно улыбнулась и легла на спину, наслаждаясь ощущениями.
— Может, поплаваем? — спросила я.
Но, подняв голову, с удивлением обнаружила его идущим к берегу. Странный. Хотя чего ты ждала, Рин? Сладких объятий и признаний в любви? Не в том месте ищешь. И я решила не брать в голову его холодность после получения желаемого. Я ни о чем не жалела. Это было действительно приятно, пусть останется у меня в памяти.
Поплавала ещё немного и вскоре вышла вслед за Севалом. Он стоял одетый и, не говоря ни слова, ждал, когда я приведу себя в порядок. Даже отвернулся. Невольно хмыкнула. Что-то поздно он решил проявить тактичность.
Возвращались в полном молчании. Оно висело надо мной, давя сверху своей неизвестностью. Я спиной чувствовала что-то неладное, происходящее с Севалом, но спросить боялась. А он усиленно делал вид, что все хорошо. Хотелось повернуться, с силой тряхнуть его и выбить ответы. Но за всю дорогу я так и не решилась это сделать.
Расстались так же молча. Благодарить за поездку не стала: больно двусмысленно получится такое «спасибо». На прощанье кивнула и, отдав ему куртку, направилась в шахты. И уже почти скрывшись за поворотом, решила обернуться и увидела, как Севал в ярости швыряет на землю полученную от меня куртку.
Севал
Оставив эту маленькую дрянь у входа, я сразу побежал далеко в горы. Туда, где мой рев никто не услышит. Одежда на теле превращалась в клочья, высвобождая рвущегося наружу зверя. Я держал его так долго, как только мог. Сейчас настает его пора. И я мчался, несмотря на растекающуюся в груди незнакомую жгучую боль, которая с каждым метром все усиливалась, призывая вернуться обратно. Кшарк! Через несколько дней поводок станет еще короче. Но пока могу, буду бежать, иначе сдохну от бешенства.