Я обернулся. Додсон смотрел на француженку так, будто с утреца принял на грудь колесико транка, и теперь соображал не очень хорошо, но очень медленно.
А ревуны скоро закончат свой опознавательный рев, и ищи их потом, свищи. Я взял азимут и попер вглубь джунглей с блондинкой на буксире.
— Да подожди ты! — вырвалась она, когда я чуть ослабил хватку.
Обезьяний тигроподобный рык стих. Хвостатая компания собиралась с силами на следующий «куплет».
— Куда мы так спешим? Где-то горит? — она склонилась, опираясь ладонями в колени, в попытке отдышаться.
— Наш завтрак «подгорает». Еще немного, и они заткнуться.
— Мы так целый километр можем бежать. Или даже два, — Келли подняла на меня раскрасневшееся лицо.
— А ты откуда знаешь? — прижал я ее к воображаемой стенке.
— В Интернете читала, — буркнула она. — Мы заблудимся.
— Мы по компасу идем, — заверил блондинку я.
— Круто. Только мы по компасу не идем, а летим. Я вторую авиакатастрофу могу не пережить, — она, наконец, выпрямилась.
— Окей, — кивнул я. — Мы идем медленней, а ты рассказываешь о себе.
— А что про меня рассказывать? — она зашагала с независимым видом, но я поймал ее за пояс и ткнул в сторону, куда указывала стрелка.
Она отреагировала так, будто ее целыми днями только и водят на шлейке, как любимую болонку императора. То есть молча пошла, куда ее ткнули. Молча.
— Скажи, пожалуйста, откуда ты, француженка, так хорошо знаешь английский?
— Моя мама — из Франции, отец — британец. Время от времени я жила и училась в Англии, — призналась она.
Что ж, моя версия подтверждается.
— А кто твой отец? — продолжил я выпытывать сведения.
— Слушай, тебе не кажется, что мы еще не настолько близко друг друга знаем, чтобы знакомиться с моими родителями? — развернулась она и мрачно на меня посмотрела.
Ха! Ха-ха! Очень смешно.
— А откуда ты знаешь про яды? — поинтересовалась она, воспользовавшись тем, что я от такой наглости выпустил бразды правления разговором.
— В Интернете читал, — я злорадно вернул ей ее же гнутую, насквозь фальшивую монету.
Второй куплет утренней песни ревунов не прозвучал. Можно было разворачиваться, но есть действительно было нечего, и вокруг на пару километров — ни одного магазина.
— А-а-а… — протянула она. — А тем, кто много врет, не достанется десерта, — соблазнительно закончила она, облизнув губы.
Ну, наконец-то! Я уж думал, мы до сути так и не дойдем. Конечно, я не за этим ее потянул в чащу. Но отчего не совместить утоление одного голода с другим?
— А что у нас на десерт? — спросил я будто бы между делом, вскользь, проверяя, не вылетел ли презерватив из заднего кармана.