Лида и Лада были похоронены там, где погибли, и навестить могилу — это всегда было целое приключение. Иван не ездил туда с водителями или один. С Оксаной — было привычнее всего.
Потому что в первый раз именно она с ним ездила. Увы. Он просто не мог представить, что рядом окажется кто-то другой, но всё чаще думал, что, быть может, лучше и вовсе одному.
Эти поездки будто давали Оксане какую-то надежду. Будто это что-то для неё значило.
— Вот столько ты получишь, когда всё закончится.
Они сидели в ресторане гостиницы, в которой остановились. Оксана пила белое вино и ела курицу. Она скосила глаза на бумажку договора и поморщилась.
— Мало? — удивился Иван. — Тут целое состояние. Всё было добровольно, я не отнимал твою молодость, ты была вольна уйти. У тебя были любовники…
— Не мало! — выдохнула она. — Не мало, но… я не хочу!
— Оксана, — Иван переборол себя и взял её за руку, чтобы немного успокоить грядущую истерику. — Я очень благодарен тебе за все эти годы…
Она активно закивала, и кончик длинной пепельной пряди упал в тарелку, обмакнувшись в соус.
Иван усмехнулся, но говорить не стал. Не тот момент.
Белые волосы… в этом вся Оксана. Она крутила их каждый божий день, чтобы вышли кудри, он знал. Видел иногда, когда заходил в её комнату, чтобы обсудить дела. И всё, чтобы стать копией Лиды. Как глупо… Лида была такой от природы. Её волосы от влажности ещё больше закручивались, а Оксана становилась истеричкой от лёгкого дождика, что уж говорить про ливень.
Это не было очаровательно: ребёнок, который трясётся над каждой деталью. Но только она могла дать Ивану то, что ему было необходимо, как воздух. Спокойствие от прессы и желающих влезть в душу. Полное. Именно её старательность, внимание к деталям превращали Оксану в идеального агента под прикрытием.
— Ты делала просто невероятные вещи. Ты всегда меня поддерживала и помогала мне. Но я готов идти дальше.
— Не со мной? — жалобно… очень жалобно.
Она отстранилась от стола, и кончик кудлявого локона выпал из тарелки, упав на белый пиджак. На ткани появилось желтоватое пятно от карри.
— Не с тобой. Ты всегда была мне только другом.
— Жен…
— Не женой. Другом. Прикрытием. Ты прекрасно справлялась со своей ролью. Ты избавила меня от притязаний других женщин, от свиданий, от навязчивого внимания. Охраняла мой дом, заботилась об имидже, на который я положил болт. Но всё. Я готов жить самостоятельно…
— А Оксану на улицу? — она тряхнула кудрями, и локон, выпачканный карри, перелетел на спину. Теперь пятно будет и там… досадно.
— Я даю тебе кучу денег. Если это «улица», то я хочу туда!