Очевидно, что лишняя тут я.
Детям я изначально должна была стать только няней. Я сама совершила ошибку, сблизившись с ними, и это, опять таки, моя проблема.
Рано или поздно мой час бы все равно пришёл. Почему не сейчас?
Я просто няня.
Просто. Обычная. Няня.
Которая влезла не в своё дело и должна уйти, не дожидаясь увольнения с позором.
В комнате детей было тихо, Даша и Ванесса увели моих подопечных купаться, как настоящие пионервожатые. Вещей у меня в этом доме было немного, так что, спустя пятнадцать минут, я была готова, и как по заказу раздался шум заезжающей во двор машины: Оксана с подружками вернулась.
* * *
— Я не понимаю, — всхлипнула Оксана. — Что я сделала не так?..
— Ничего, это мое желание.
— Тебе предложили что-то получше? Кто она? — голос превысил уровень: «Разговорный тон» и стремился к значению: «Истерика»
— Нет никого, это просто стечение обстоятельств. Я считаю, что сейчас лучшее время.
— Но может, по крайней мере, дождёмся конца месяца!?
— Я не могу... если нужно... вычтите из моей зарплаты...
— О нет, нет! — и Оксана бросилась обнимать меня и целовать в щеки. Она была будто бы и правда совершенно уничтожена этой новостью и явно собиралась устроить сцену в стиле своих любимых романов.
— Я должна двигаться дальше, — шаблонные слова, которые будто отозвались в душе любительницы драмы нужным эхо.
Она читала это множество раз, ей нравилась театральность этой сцены, и, без всяких сомнений, Оксана была уверена, что все нужно доиграть до конца, а потом жизнь вернётся к прежнему ритму, и все чудесным образом наладится.
Эх, Оксана, Оксана...
Она меня отпустила, рухнув на прощание с театральным вздохом в плетёное кресло.
Ее комната в летней резиденции была на удивление просто обставлена и могла бы исполнить роль очаровательной гостиной в какой-нибудь викторианской драме о несчастной сиротке.
Я же вышла в коридор с таким легким сердцем, будто скинула с него многотонный груз. Я свободна от Ивана, и я больше не буду себя ненавидеть. И только дойдя до детской, поняла, что там, за дверью то, из-за чего в действительности стоит волноваться.
Мои воспитанники шумели.
Даша отчитывала их за песок на полу, Ванесса что-то щебетала. Лаял Джек, вёлся спор о котах. Мика громко возмущалась в ответ на возмущения Даши, а близнецы громко хохотали.
Я почувствовала в груди острую боль при мысли, что все закончится буквально сейчас.
Они увидят мои вещи. Услышат мои слова.
Они меня не поймут.
Не сейчас.
Мика меня возненавидит, а Феня страшно обидится.
Мальчики, возможно, не сразу, но будут сильно тосковать и чахнуть.