— Дай мне неделю и я предоставлю тебе все необходимые документы.
Старейшина какое-то время тушуется, но человеческая жадность в результате вымещает все сомнения.
Мужчины жмут друг другу ладони, а я нутром чувствую оставленную недосказанность между ними.
— Эмир, а почему ты раньше не пустил в ход такой план?
— Не видел смысла, — глянув на меня, муж пожимает плечами.
Он улыбается мне уголками губ, а я не могу не расплыться в ответной улыбке, различив в его короткой фразе свою значимость.
— Что ж. Это в корне меняет дело. Тогда через неделю жду от тебя документы. Мой юрист проверит их подлинность. Если всё хорошо, то я попробую выйти на сделку с Ферратом.
— Отлично!
Эмир помогает мне встать на ноги, кладёт ладонь на мою талию и спешно ведёт к выходу.
Подумав, что разговор на этом исчерпан, я могу с облегчением выдохнуть и подумать о грядущем побеге отсюда, как вдруг требовательный тон Каплана останавливает нас у самой двери.
— И ещё. Я также жду документы, подтверждающие беременность твоей супруги. Надеюсь, пол ребёнка уже известен?
— Да, это мальчик, — быстро отвечает Эмир, чем заставляет меня вздрогнуть всем телом.
Ещё ведь неизвестно кто у нас будет.
Зачем он солгал?
— Тогда я запрещаю вам покидать этот дом до тех пор, пока сделка с Чалыками не будет считаться закрытой. Это для вашего же блага, — Каплан опускает холодный взгляд на мой пока ешё в меру плоский живот, — и ради сохранения жизни моего ещё не рождённого правнука.
Я предполагала, что после непреложного требования Каплана, нам предстоит вернуться в нашу комнату и запереться в ней как минимум на неделю, но мы почему-то сразу же выходим на улицу.
На углу дома в позе солдатика уже стоит Шах. Стоит ему лицезреть жест Эмира, понятный только им двоим, как охранник срывается с места и следует за нами до машины.
Складывается впечатление, что мы просто сбегаем. А когда Эмир в спешке сажает меня на пассажирское сиденье и кладёт сумку с вещами в багажник, я понимаю, что так оно и есть.
Несмотря на требование Каплана, больше смахивающее на скрытую угрозу, мы пускаемся в бега, а Шах следует за нами в машине сопровождения.
Я ждала момента, когда смогу покинуть этот чуждый дом. Надеялась и верила, что когда-нибудь он настанет. Тогда я смогу вздохнуть полной грудью и насытиться свободой, но свободой и не пахнет даже за пределами особняка. Опасность — это всё, что я чую своим нутром, и в последнее время оно меня всё реже и реже подводит.
Внутри меня поселилось опустошение и страх сковывает каждую мышцу, но решительный настрой Эмира вселяет в меня крупицу спокойствия.