Эмир подхватывает мою руку. Некоторое время он молча перебирает мои пальцы, потом подносит ладонь к прохладным губам своим, концентрируясь на дороге.
Если я правильно поняла, дорога эта ведёт в Текирдаг. И ехать нам осталось по меньшей мере километров тридцать.
— София не такая уж и глупая, — нарушает молчание, не выпуская моей руки из своей. — Она знает, чем её беременность может обернуться. Поначалу она постарается всячески меня шантажировать, но будет молчать, так как ей дорога жизнь. Но она не учла один момент: у меня тоже имеется запасной план. Через неделю нас уже не будет в стране, а нечестивую Софию, как только вскроется правда, в лучшем случае вышвырнут на улицу ради сохранения репутации.
Мысль о том, что мы покинем страну уже так скоро, воодушевляет меня и пробуждает всех спящих бабочек в моём животе, но вместе с этим на меня накатывает волна горечи.
Здесь весь останется частичка Эмира…
— И тебе не жалко своего ребёнка?
Остановившись на перекрёстке, он откидывает голову на подголовник и выдыхает из себя кажется весь запас кислорода. Выпрямляется резко и накрывает нашими ладонями мой живот. С трепетом смотрит не в глаза, а в самое сердце, заставляя его биться в ускоренном ритме.
— Вот мой ребёнок, Диана. Здесь моя кровь и нигде больше. Доверься мне. Думай только о себе и о нашем ребёнке, хорошо? Об остальном я сам позабочусь, — тепло улыбнувшись, он убирает свою руку с моего живота, кладёт на руль и трогается с места. — Велика вероятность, что София вообще не беременна. Мне слабо верится в то, что она могла поставить на кон всё, включая свою жизнь, ради того, чтобы испытать радость материнства.
— Не ради материнства. Эта стерва одержима тобой, — рассматривая людей за окном, ревностно проговариваю себе под нос, думая, что Эмир не услышит даже, но он слышит всё. Он видит меня и осевшую во мне ревность насквозь.
— Этой одержимости уже шесть лет. София должна была стать моей женой, — фыркнув, говорит он нехотя, чем заставляет меня вернуть свой взгляд на него. — Каплан был уверен, что она поможет мне забыть о Мерьям. Не помогла. Накануне свадьбы я сбежал в Штаты, и Назару пришлось встать на моё место, чтобы не последовало скандала. Очевидно, теперь София желает вернуть себе то, что ей по праву предназначалось шесть лет назад.
Закатываю глаза, мысленно стирая Софию в порошок.
— И почему я нисколько не удивляюсь этому? — с ещё большей ревностью в голосе проговариваю. — Кажется, меня уже ничем не удивить.
— Очень на это надеюсь.
Дальше мы продолжаем путь в безмолвии. Чтобы не засорять свою голову дурацкими мыслями, я включаю радио и делаю заметку подучить на досуге турецкий. Хотя бы базовую его часть, чтобы понимать текст песен. Эмир больше не желает мне с этим помогать. Он категорически против того, чтобы я углублялась в его изучение. Считает, что этот язык мне не пригодится, а то, чему он уже успел меня обучить, вполне достаточно, но если мне что-то понадобится, то я всегда могу обратиться к нему.