После ещё нескольких проверок у психиатра нас наконец-то расселили в просторных палатах. Мебели в ней было немного, но всё было довольно современным. Также у меня имелась личная ванная комната с почти королевского размера душевой кабиной. И что самое важное — это телевизор, без него здесь можно было свихнуться и здоровому человеку. Через некоторое время в палату зашли работники клиники, забрали у меня всю мою одежду и выдали больничную форму бледно-голубого цвета.
— Я могу увидеть свою сестру? — спросил я какую-то девушку.
— У неё через час назначено первое обследование, — ответила она. — А пока вы можете к ней пройти, через две палаты от вас.
Я прошёлся по длинному коридору и, найдя нужную мне дверь, постучался и вошёл в неё. Её палата абсолютно ничем не отличалась от моей, за исключением пациента, Лили была очень раздражительна, я бы даже сказал, она была просто в бешенстве. Она смотрела на меня, словно бык на красную тряпку, пока я не начал разговор:
— Как ты?
— Как думаешь, что лучше: тюрьма или психушка? — разъярённо спросила она меня.
— Эм. Ни то, ни другое, я полагаю, — ответил я, не ожидая от неё такого вопроса.
— Вот именно! А нас поместили в психушку с тюремными условиями, — она топнула ногой и развела руки в стороны. — Посмотри на меня! Я выгляжу как садовник, мне не хватает только соломенной шляпы. А это? — указала она на ноги. — Это разве обувь?
Больничная обувь действительно походила на галоши. Я рассмеялся.
— Сестрёнка, потерпи несколько дней. Скоро всё это закончится.
— Ты заметил, что в анкете вопросы в основном были про наших друзей и близких? — серьёзно спросила она, расхаживая по палате. — Зачем им это, как думаешь? Зачем им знать их имена?
Я только сейчас в полной мере понял, что к чему. Голова была забита всякими разными мыслями, что я на автопилоте отвечал на все эти нелогичные вопросы, особо не вникая в них.
— Понятия не имею, — сказал, задумавшись, я.
— Я не стала отвечать на некоторые слишком личные вопросы.
Я лишь уставился на неё, не моргая, и где-то глубоко внутри сожалел о том, что сотрудники клиники теперь будут знать абсолютно всё о моей личной жизни.
— Поздравляю, братец! — закатила она глаза и громко сказала: — Теперь они знают о тебе всё, даже о том, с кем ты спишь! Как можно быть таким идиотом? Это же их абсолютно не касается.
— Лили, у меня не было мыслей что-то скрывать от них. Я был честен, — внутри меня как будто что-то затряслось, словно что-то подавало сигналы, что это всё неспроста.
Я подошёл к окну, и, всматриваясь вдаль, искал ответы в своей голове.