Я легко улыбнулся, протянул руку и, погладив её по щеке, сказал:
— Всё будет лучше некуда, я тебе обещаю, — и, не удержавшись, я легко коснулся её губ своими, тут же отстраняясь. Она улыбнулась, пусть и натянуто и отправилась вперёд меня мыть руки, чтобы пойти в комнату к детям.
Я, глядя ей вслед, подумал, что жизнь ужасно странная штука. Мог ли я год назад подумать, что всё обернётся так? А пару месяцев назад?
Нет.
До того, как Ева появилась в моём кабинете, всё было плохо. Мама напоминала лишь бледную тень себя, отец, пусть и скрывал это очень умело, ужасно горевал, потеряв сына, а я был будто бы потерян в пустоте, потому что Лёха был моим близнецом, и это совсем не шутки. Мы были намного ближе, чем бывают обычные братья, пусть и редко ладили. Но мы понимали друг друга с полувзгляда.
Ева не заменила на его, нет. Она просто дала толчок, подарила смысл пытаться выбраться из бездны отчаянья. Я видел, что родители “ожили” не только из-за того, что появилась Ева, а затем и дети, а больше из-за того, что им нужна помощь. Было понятно, что Ева сама может и справится, но ей будет просто невероятно тяжело. А они могу избавить её от трудностей…
И вот, не прошло ещё и месяца, как и мама, и папа смогли посвятить себя заботе о внуках, и сейчас они готовы на всё, чтобы их защитить.
Я даже чувствовал себя лишним, и лишь то, что Ева просила моей поддержки, просила о ней, внушало мне уверенность.
Прода № 2 от 20.06.2020
Я зашёл в комнату к Еве, услышав, что дети проснулись и явно очень рады маминому возвращению. Мелкие альфы, а я это чувствовал на каком-то необъяснимом уровне, были готовы быть приклеенными к маме круглые сутки, но уже сейчас сдерживали свои желания. и меня это восхищало! мне всегда казалось, что дети, даже оборотни, глупы до невозможности, глупее даже животных… Но сейчас я понимал, что, может быть, они и не мыслят привычными взрослым мерами, но они чувствуют, и они любят. А любовь глупой не бывает.
Не знаю, почему меня “пробило” на такие нежности, но я смотрел на Еву, которая умудрялась удерживать на руках обоих двойняшек, и невольно начинал улыбаться, как полный идиот.
— Тебе идёт, — сказал я, остановившись в дверном проёме.
Ева удивлённо вскинула брови, а я ответил на её немой вопрос:
— Тебе идёт быть мамой. Ты просто идеальна в этой роли.
Она смущённо улыбнулась, но попыталась отмахнуться от правдивого комплимента:
— Какой матери это не идёт?
Я пожал плечами.
— Не знаю, — честно признался я. — Какой-то, может, и не идёт, а тебе точно идёт. Ты меня восхищаешь.
Я мог даже не смотреть на её щёки, итак знал, что она пылает.