Медленно покачивая головой, Марк ширит свою порочную ухмылку, являя мне свои белоснежные и ровные зубы.
— Всё было, Вика. У нас всё было.
Пытаюсь сглотнуть ком в горле, но от нервов и стыда пересохло так, что это кажется мне невозможным.
— Вероника дома? — при упоминании имени дочери в груди что-то кольнуло. Думаю, совесть, не иначе.
— Нет вроде бы, а что? Хочешь тройничок? Не, я пока пас, — он подходит ко мне вплотную, упирается своей эрекцией в мой живот и целует в шею, за что я награждаю его своим яростным взглядом и оскалом. — Меня ты в полной мере устраиваешь.
Что он несёт?
— Закрой свой поганый рот! — выставив руку в защитной реакции, прикрикиваю я. Я отклоняюсь от него в сторону, когда он снова лезет ко мне с поцелуем, пустив мимо ушей мои слова. — Отойди от меня! И оденься ты, наконец! Хватит трясти своим… этим… — я чувствую как щёки и шея начинают гореть, когда я снова вскользь бросаю взгляд на его достоинство.
— Большой, правда? — он обхватывает своей ладонью член, не отрывая своих глаз от меня, а я стараюсь смотреть куда угодно, но только не в его сторону. — Погляди, как он рад тебе. Полюбуйся! Видишь, как он реагирует на тебя. Да отцепись ты от этого одеяла, — подхватывает мою руку, которой я придерживаю одеяло и, не прикладывая усилий, избавляет меня от него, отшвырнув в сторону. — Да посмотри ты на меня! Что случилось? Почему ты так реагируешь вдруг? Ночью же все было прекрасно!
Я стою перед ним абсолютно голая, но он смотрит строго мне в глаза и на сантиметр ниже. Может в нём всё-таки имеется что-то святое.
— Это ты выключил мой телефон?
— Да, но ты сама меня попросила, — очень тихо с хрипотцой отвечает.
Он поднимает с пола полотенце и обматывает им свои бёдра, после чего я могу выдохнуть впервые за последние две минуты, которые уже кажутся мне вечностью.
Так, определённо, лучше.
— Да что ты? А больше я ни о чём тебя не просила?
— Почему же? — закусывает нижнюю губу, всё-таки пройдясь жадным взглядом по моему телу. — Просила меня не останавливаться. Ты так кричала «ещё-ещё», что я просто не мог позволить себе остановиться. Посмотри, ты даже всю спину мне исцарапала, — развернувшись, демонстрирует он мне свежие царапины, а затем свою шею с огромным багровым пятном на ней. — А этот засос? Как я теперь пойду на деловую встречу с ним? Может хотя бы поможешь тоналкой замазать? Или как там вашу штукатурку ещё называют?
Я прихожу в тихий ужас. Взявшись за голову, сажусь на корточки и не могу поверить в услышанное.
— У нас ведь ничего не было. Ты нагло врёшь! Всё дело в споре, — зажимаю голову между коленей, мечтая раствориться в воздухе. — Можешь сказать своим дружкам, что поимел меня, но отстань от меня. Уходи!