Однако, лишь только амбар скрывается за поворотом, я бросаюсь бежать прочь, глотая на ходу слезы.
Я добегаю до Хилсноу, практически врываюсь в свою комнату, забиваюсь в угол между стеной и кроватью и начинаю рыдать.
Разум мой говорит мне, что все произошедшее-пустяк. Юджин взрослый мужчина. Я-замужняя женщина. Отношения наши были не более чем взаимовыгодной сделкой, с целью получения удовольствия. Но сердце все равно болит.
При третьем муже у меня были любовники. В основном люди нашего круга, так же уставшие от своих жен, как муж от меня. Но отношения с теми мужчинами всегда сводились к одному сценарию: флирт, постель, а потом я пила чай с их женами и обсуждала последние сплетни. Мне не было больно или даже досадно. Все было без слов оговорено еще нашими предшественниками. Но с Юджином…
Гаденыш залез мне в душу. Притворился не только другом, но и чем-то большим..
В итоге так больно мне не было со времен ухода Арона.
Я так поглощена горем, что даже ее слышу как открывается дверь спальни, которую я забыла запереть, и Амелия тихонько, на цыпочках, подкрадывается ко мне и садится рядом на пол.
— Маменька, что случилось? — спрашивает она.
Я утираю глаза от слез и отвечаю, что ровным счетом ничего.
— Тогда почему вы плачете?
Хочу послать надоедливую девчонку с ее вопросами куда подальше, но вместо этого отчего-то тихо бормочу, что была сегодня в школе и встретила там невесту господина Соммерса.
— У учителя есть невеста? — восклицает Амелия.
А потом девчонка сама начинает плакать.
Я так удивлена, что забываю даже о своём горе. Неужели этот гаденыш тронул и ее, пообещав небо в алмазах? Если так, то клянусь луной, Юджин за это заплатит..
Протягиваю руки к Амелии, обнимаю ее, вкрадчиво спрашиваю, чем обидел ее Юджин.
Амелия поднимает на меня мокрые, удивленные глаза.
— Мамочка, что вы?! Он никогда не трогал меня и всегда был лишь учителем и другом, просто…,- Амелия снова начинает рыдать, — Он был таким хорошим. Я надеялась, что вы с ним поженитесь…
Вот глупышка! Если бы не было так грустно, я бы даже рассмеялась. Амелия хотела развести меня с папенькой и сбагрить учителю. Не слишком коварный план, но неплохо для начинающей аферистки.
— Ну-ну, — глажу я падчерицу по голове, — Перестань.
Мне бы разозлиться на девчонку, но никаких чувств в груди уже не осталось.
Амелия же просто продолжает плакать. Теперь мы с ней одни против всех.