Я знала, что стучать в дверь бесполезно. Поэтому открыла тихонько окно и хотела уже забраться на него, но голос охранника с улицы заставил замереть на месте:
— Хозяин знал, что вы решите вылезти в окно, поэтому на этот счет у меня есть указания.
— Урод.
Я со всей дури захлопнула окно и легла на кровать. Если бы он сейчас вошел ко мне в комнату, я бы выцарапала ему глаза. Ненавижу. Не хочу жить в его доме, есть его еду, а тем более видеть его наглую бандитскую рожу.
Я решила сходить в душ, переодеться и придумать план побега.
После душа, в чистой одежде и думалось легче. Я немного успокоилась. И тут в мою голову пришла мысль позвонить девчонкам и попросить, чтобы они вызвали полицию. Я кинулась к своей сумочке, но телефона там не оказалось. Он его вытащил, скотина.
Я обессилено рухнула на кровать и только сейчас почуяла, что нога начала болеть сильнее. А когда я увидела ее, то немного испугалась. Она сильно распухла и посинела. Я доплелась до окна, открыла его и позвала охранника:
— Ты здесь ещё?
— Я на всю ночь здесь, синьорина. Это приказ хозяина.
— Мне аптечка нужна. У меня распухла и посинела нога. Попроси своего сраного хозяина, пусть хоть лёд мне принесет кто-нибудь.
— Хорошо. Сейчас передам.
Я захлопнула окно и села на кровать. Была дикая усталость и злость на саму себя. Какого черта я поперлась в эту гребаную Италию? Сидела бы дома, нет же на море захотелось. Вот и получай, идиотина. Сама виновата. Поток моих мыслей прервал звук открывающегося замка. И через секунду, на пороге стоял Давид с подносом в руке. На нем была аптечка и лёд.
Он молча подошел, сел на корточки у моих ног и стал что-то искать в аптечке.
— Я сама все сделаю, не надо меня трогать. — я хотела отодвинуть ногу, но он поймал её и стал крепко держать.
— Чем больше будешь дергать ногой, тем больнее тебе будет. — опять спокойный как удав.
— Пошел в жопу. — я опять дернула ногой, чем сделала себе больнее. Ногу он так и не отпустил. Начал втирать какую-то мазь.
— Тот человек, которого ты видела в моем кабинете, он кинул меня на большую сумму денег, поэтому я разозлился. Я его не убил, лишь припугнул.
— А смог бы убить?
— Смог бы. — и это он говорит так спокойно, будто не про убийство человека, а про полет на воздушном шаре.
— И ты так спокойно об этом говоришь?
— Если бы я был такой же эмоциональный как ты, то не было бы у меня всего того, что есть сейчас.