― Это да… Ой, в смысле нет, ― испугалась собственных слов Бабочка. ― Я про то, что, правда, нужно отнести. Пойдём, поищем твой.
Синие металлические шкафчики, выставленные в ряд вдоль длинного коридора первого этажа, очень напоминали стилистику американских школ. Впрочем, это неудивительно, так как школа изначально была выстроена с уклоном на запад. Половина выпускников, так или иначе, продолжила бы обучение заграницей, потому и упор тут делался соответствующий.
Соответственно, английский изучался здесь с куда большим требованием, чем родной русский. Как и весьма ответственно руководство учебного заведения подходило к разнообразию спортивных секций и творческих кружков.
Свободный шкафчик нашёлся без особых проблем. Из сумки была вытащена ручка и красивый блокнот с геометрическими узорами. Всё остальное Вишня бесцеремонно запихнула в глубокую полку.
Мимо ураганом пронёсся Исаев на скейте, ловко маневрируя между людским потоком.
― Кто он? ― проводив взглядом удаляющую спину, поинтересовалась Багрова.
― Кто? ― не поняла Бабочка. ― А-а-а… Это Марк… Он хороший. Всегда добрый ко мне. Да ко всем, кажется. Правда держится стороной. Столько лет с нами, а я редко вижу его в компаниях. Марк учится на бюджетке. Сам поступил, стипендию получает. У него семья какая-то небогатая, платно не потянет.
Бюджетное место в таком заведении ― это достойно. Школа ежегодно выставляет на конкурс не больше трёх таких позиций, и заполучить их задача не из простых. Нужно быть, может, и не вундеркиндом, но кем-то весьма одарённым.
― Хороший ― это хорошо… Есть шанс договориться, ― задумчиво отозвалась Вишня, покусывая внутреннюю часть щеки.
― Что?
― А? Нет, ничего. Пошли. Не хватало мне и на второй урок опоздать.
Час физики, затем два часа высшей математики ― уже одиночные, без параллельного класса, в котором, как оказалось, и учился Исаев. Так что на этот раз занятия прошли спокойно, Вишня даже смогла вникнуть в показательную и логарифмическую функции. Не сказать, что они ей особо нравились, конечно, но куда деваться: в конце концов, математика ― мать всех наук. Именно этот девиз висел над доской.
После четвёртого урока по графику шёл обед. Большая часть учеников высыпалась на улицу, на благоустроенную под открытым небом столовую. В школе имелась ещё и крытая зона, но сейчас там работали лишь повара у стойки с горячими блюдами. В тёплую солнечную погоду никому не хотелось тухнуть взаперти. Так что пока была возможность, народ наслаждался.