– Сказать «спасибо» выше нас, не так ли? – Съязвил. Нужно было что-то сказать, и как всегда получалось выдать лишь колкость. Аня, будто только что о присутствии Амелина вспомнив, скоро объёмный пакет подобрала и ближе к стене припрятала. Посмотрела в упор. Упрямо и стойко.
– Знаешь, иногда, чтобы не лишиться головы, стоит её склонить. Тогда сабля пролетит чуть выше и не причинит вреда. Иногда, чтобы сохранить жизнь, нужно уметь стать на колени.
Сухо проговорил, так и не услышав желаемого.
– А иногда припасть к земле и осыпать поцелуями стопы своего спасителя, Андрей Александрович. Вы хотите спасти мне жизнь? – Бросила Аня с вызовом, а он прищурился.
– Зачем воспринимать в штыки мою помощь?
– А помощь ваша заключается в чистом листе бумаги? Вы не забудьте надиктовать, что я написать должна, чтобы за чистосердечное признание сошло. А за вещи спасибо. Это не входит в ваши обязанности, я поняла. Сами собирали?
– Тебя смущает факт, что смел рыться в нижнем белье?
– Вы как раз и не рылись. Всё, что в пакете находится, было сверху. Ключи где взяли?
– Алиса дала.
– Врёте! – Болезненно скривилась и сглотнула с трудом, почувствовав сухость в горле.
– Возможно, тебя это удивляет, но у нас с ней сложились на удивление тёплые отношения. Забавная… Показывала мне первые картины, на которых тебя изобразила. Чувство такое, что ты у девочки вместо музы.
– Таланту нужна поддержка. Моральная по большему счёту. Я, в отличие от Павла, ей эту поддержку оказывала.
– Да, да, и за это числилась в фаворитах. Уже понял. – Не дал высказаться и нахмурился, задумавшись. – Но я не об этом. Как ты наверно понимаешь, моя работа – это не только факты, но и слухи. Выражение такое есть: «по совокупности косвенных улик». Так вот, слухи – это как раз из той оперы. Алиса утверждает, что любви между вами с Павлом не было. Как думаешь, зачем она мне это сказала?
– Наверно, потому что ты имел неосторожность спросить её об отношениях Павла с его помощницей Майей, на показания которой ссылался, меня в ревностных чувствах обвинить пытаясь. А ещё, не сомневаюсь, намекнул, что я могла из ревности убить. Неужели ты действительно разговаривал об этом с ребёнком? – Возмутилась вслух и глаза прикрыла рукой, не пытаясь сдержать эмоций. – Ты её допрашивал?
– Это, скорее, была дружеская беседа. – Не стал отнекиваться. – В конце концов, девочка уверена, что ты ни при чём и я клятвенно обещал ей во всём разобраться.
Проморгавшись, Аня осторожно выдохнула.
– Она болезненно восприняла это его увлечение. – Сдалась Аня и опустила плечи, не желая больше выплясывать ритуальные танцы у костра. Всё же было в этом мужчине что-то располагающее… что-то, позволяющее довериться. Вот и сдалась, переступив через барьер непонимания.