– К чёрту сердце, когда душе покоя нет! – Прикрикнул с явным упрёком. – Нет и не будет. – Досадливо покачал головой и с дивана поднялся. – Давай, дочь, у тебя минут сорок, не больше. – Отчеканил строгим тоном и на кухню ушёл. Покурить. Хотя эту вредную привычку Аня тоже не одобряла.
Через два часа стояли у ворот дачи Крайновых. Последний год Александр Юрьевич обитал там практически постоянно. Не любил городской суеты и при первой же возможности сбежал в село. Правда, скромному деревенскому домику предпочёл внушительных размеров особняк, но это уже простор для души – не прихоть. Прежде не общительный, принялся водить дружбу с соседями, а вскоре по средам и субботам стал покупать у них домашнее молоко и яйца.
Сейчас приветливый с виду участок не радовал глаз. Что-то подсказывало, что это впечатление не более чем отражение внутреннего состояния, но делать выводы Аня не спешила. Осторожно пробиралась к дому, ступая по деревянным кругляшкам, которых хозяин предпочёл искусственному камню из рекомендаций дизайнера. Перед тем как войти, на отца обернулась, но тот, не желая больше делать поблажек, сделал вид, что сомнений на её лице не заметил и прикрикнул громче.
– Эй, хозяева? Кто дома есть?
Подойдя поближе, основательным стуком вторично напомнил о себе и лично дверь открыл, когда отзыва не дождался.
Вошли и на пороге остановились, глядя, как Александр Юрьевич Крайнов по лестнице спускается.
– Анечка, – выдохнул тот на ходу и к себе прижал, как только рядом оказался. – Дорогая, ну, наконец-то. Думал, не доживу до этого дня. Как ты? Как здоровье? Я в больницу приходил, с твоим врачом разговаривал, но, как понимаешь, меня не пустили. – Принялся тараторить, потоком речи пытаясь нешуточное волнение скрыть.
– Спасибо. Спасибо за всё, а Алиса где? Может, она спит? – Перешла к сути, и, в отличие от Крайнова, скрывать свои чувства не могла и не хотела. – Как она?
– Хорошо, дорогая. Если можно так сказать, то хорошо. Сейчас уже успокоилась, приняла всё, но это же напоказ, а как внутри… сама понимать должна. Ты в мастерскую иди – она там с утра до вечера пропадает. Я всё волновался поначалу, а потом подумал, что так даже лучше: за делом все переживания свои осмыслит.
Аня на отца оглянулась, будто мнение его по этому поводу спрашивая, а потом зубы сжала и на второй этаж бегом бросилась, отбрасывая все условности, все правила и приличия на потом оставляя. Перед дверью задержалась на секунду, чтобы дыхание перевести, но, не в силах выдержать долгую паузу, ручку провернула и сделала решительный шаг вперёд. Алиса стояла спиной к двери. Она всегда так стояла, пока писала картину. Лоджия мастерской плавно переходила в балкон её огромной комнаты. Казалось, всё в этом доме под юную художницу подстроено. Всё для её удобства. Восточное крыло принадлежало ей одной. К слову, в этом пространстве она очень нуждалась. Всю весну и всё лето в мастерской проводила, без устали повторяя в картинах один и тот же пейзаж. Только сейчас краски были другими. Не яркими, которые так любила в обычной жизни. И писала не открывающийся вид, а какую-то абстрактную картинку. Цветочная пастель, плавно переходящая в серое предгрозовое облако. Её плечи дрожали, а движения руки были быстрыми, неуверенными, будто поверхностными.