Я сам не заметила, как по моим щекам побежали слёзы. Мариэлла Иоллано. Это было моё имя! Я ощущала его родным, близким, давно знакомым! И от этого становилось легче. С души будто сняли тяжёлый камень, которым стала неизвестность. И я теперь точно знала, что я не вещь! Я живая! Я Мариэлла Иоллано - человек с домом и прошлым!
- Жаль стало вашу графиню, - прошептала я.
- Жаль, - кивнула Барбара, - Только здесь ей тоже жизнь сахаром не была. Жила впроголодь, одевалась бедно. Дядька её, пока мелкая была, лупил нещадно, потом когда подросла, то нрав свой всё же поубавил. Майри же и сдачи дать могла.
- И больше вы о её судьбе не слыхали?
- Нет, молю богов, чтобы дали ей судьбы лучшей, чем у неё тут была. Да надеюсь, что она жива, здорова и счастлива. Пускай и с магом...
Я потянулась к старухе, сжала её руку, пытаясь хоть так поддержать. А хотелось выкрикнуть, что я та самая Майри, о которой она тоскует. Что я жива! Здорова и. Счастлива?
- Я не знаю его! - верещал мужчина, похожий на жирного борова.
Граф Иоллано был лыс, толст, неповоротлив. Ещё и пьян. Роан застал его в кабинете, когда мерзкий человечишка копошился в старом сундуке, пересчитывая золотые монеты. Майри рассказала магу всё. Она сбивчиво тараторила, рассказывая Роану историю своей жизни. Точнее, то, что вспомнила сама, и то, что рассказала ей старуха Барбара. И всё время радостно повторяла : «Я - человек! Слышите? Человек». И граф Шантарро ощущал, как каждое её слово гвоздем врезается в сердце. Это же он внушил ей подобную чушь, он обзывал её вещью и твердил девушке «оно».
Только давать выход своему истинному гневу было нельзя. А вот проучить престарелого пьяницу - сколько угодно. Он беспомощно дёргался в захвате магической петли, скулил и молил о пощаде. Роану было его не жаль. Он бы без сожаления сломал негодяю руку или даже шею. Но Майри стояла рядом, зажимая рот рукой. Смотрела с ужасом. и желание быть чудовищем утихало.
- Детка, Мариэлла, - хрипел Иоллано, - пощади.
Майри опустила руку и нахмурилась. Видно было, как её трясет от волнения и гнева. И эти её эмоции передавались Шантарро.
- Я ещё раз спрошу, - холодно произнёс Роан, - кому ты отдал свою племянницу? Имя? Гильдия? Род занятий?
- Я не знаю!
Иоллано завизжал и принялся трястись, отчего по его одутловатому телу пошли волны. Будто студень, подтаявший на солнце, свалили в холщовый мешок. Лысина графа блестела в скудном освещении чадящей свечи, да раздувались пухлые щёки.
- Врёшь, - равнодушно подытожил маг.
- Он не назвался! У него не было герба на одежде!