Он жил у Ρиллы с семи лет, и этот дом в глубине души называл своим домом, но с недавних пор ему хотелось вырваться из гнезда. Жить где-то кроме Парящих городов он не мог и помыслить. Снова туда, в Нидаленскую грязь? Или мерзнуть на Север? Можно конечно было податься за море, в Нитвану,или в далекую Сепию, славную конями и степями, но везде Селим видел одно и то же. Везде были свои вонючие рабы,тупые крестьяне и надменные дворяне. Нет, нигде он не мог представить свою жизнь кроме Парящих городов, светоче разума в темном людском царстве.
Только здесь можно было добиться всего только своим умением,трудом и терпением. И Селим собирался это сделать. И ему ничто не помешает.
Ρаздражение снова вскипело в нем, пока он бежал по каменным ступеням в саду.
«Трус!»
Это он-то? Он получил юного мастера в двенадцать лет. Для этого пришлось шагнуть в такой мир и убить там таких чудищ, которых эта глупая нидаленская девка и в страшном сне не представит. А развивать cвой дар, давать ему волю, после того как он… Это было еще страшнее и он справился. А она его назвала трусом?! Да как она посмела, глупая, недалекая дура, что ставит свой жалкий патриотизм выше его вполне обоснованных и разумных целей
Селим сжал зубы. Довольно. Он просто выкинет ее из головы и все. Не станет он думать о ней ни секунды дольше.
Он прошелся по веранде, глядя на то, откуда слышалась музыка. В саду на диванах сидело несколько гостей и Рилла. Служанки разносили вино. Магистр Рах, время от времени любовник Риллы, что-то сладко нашептывал ей на ухо. Селим прошел мимо. Рилла занята и к лучшему. В таком настроении как у него ей лучше не попадаться. Он снова вспомнил, что именно испортило ему настроение.
«Пошла ты к своим святым девам-девственницам!» – мысленно прошипел он.
Он пошел в свои покои. Зашел, хлопнул дверью и стал снимать тяжелые плотные сапоги. Тут же спохватился. Да что это с ним! Он, в конце концов, уже не в треклятой Нидалене!
Он хлопнул в ладоши и упал на мягкий диван. Комната была все той же : царская постель с балдахином, огромные окна с шелқовыми занавесями, выходящие на залив,диванчиқи и пуфы, мягкий ковер. Вазы для фруктов на столиках стояли пустые, не было кувшинов с вином, не курились благовония, но винить было некого. В конце концов он не предупреждал, что вернется.
В комнату юркнула служанка и тут же поклонилась.
- Господин. Чего желаете?
- Принеси вина, благовония, еды и позови Сумах. Живо.
Служка молча удалилась. Селим несколько минут сидел в тишине, разглядывая искусно расписанный потолок.
Дом окутывал его знакомыми запахами и звуками. Но настроение все равно было отвратительное. И что он так разозлился? Из-за чего? И думать не стоит. Выкинуть из головы и все. Вот еще…