Он стоит как скала: широко расставив ноги и расправив свои богатырские плечи.
Ну просто человек-гора! Фу-ух, как же здесь жарко…
— Очевидно, кто-то должен известить капитана Плинаро, — продолжает он. — Капитан сам отправил меня сюда и поручил следить за погрузочным отсеком в этот солнечный поворот. Это моя ответственность. Я разбираюсь с ситуацией так, как считаю нужным. Капитан Плинаро подтвердит мои полномочия. Вы не имеете права врываться сюда, размахивая перед гостьей лазерами.
Ох, как же мне нравится, как вздуваются и перекатываются его мощные мускулы, когда он — звенящим от ярости голосом — решительно высказывает командиру свое мнение. Боже, держу пари, он дьявольски силен. Даже думать боюсь, с какой легкостью он может, подмяв меня под себя, добиться своего. Да кого я тут обманываю? На самом деле мне очень хочется пофантазировать об этом. Желательно пару часов, лежа в своей кроватке.
И тут в грузовой отсек стремительно входит еще один йолкадиец. Солдаты веером рассыпаются в разные стороны, будто боятся его. Один лишь Скорван стоит как скала, вытянув по швам руки.
— Приветствую вас, капитан Плинаро.
Едва взглянув на высокомерно-брезгливое лицо наделенного властью чувака, понимаю, что мне он совершенно не нравится.
— Тебе не нужно посылать за мной людей, Скорван. Я сам спустился сюда, как только услышал, что нас… — он окидывает меня с головы до ног презрительным взглядом, — постигло нашествие паразитов. Человеческих паразитов, если не ошибаюсь. Самых низших из всех ничтожеств.
«Паразиты? А этот парень вызывающе груб!» — я демонстративно скрещиваю на груди руки и скептически приподнимаю бровь.
— Да, я человек. Но я не собиралась проникать на борт вашего чертова корабля. Это всего лишь досадная ошибка.
— Конечно же, это ошибка. Непростительная. Я посажу тебя в камеру.
Глаза Скорвана буквально мечут молнии в этого придурка.
— Вы не можете закрыть женщину в карцере, — его голос приглушен, но тверд.
Атмосфера накаляется. Мою кожу начинает покалывать ледяными иголками.
— Не могу?! — капитан Плинаро гневно топает ногами и, прищурившись, буравит Скорвана своими злобными глазенками. Он напоминает мне дитя-переростка, находящегося на грани истерики. — Как ты смеешь указывать мне, что я могу, а чего нет?
— Этот человек не сделал ничего плохого! — чуть ли не кричит Скорван. — Я сдержал угрозу. Никаких действий больше не требуется.
— Молчать! — рявкает капитан. — Это недопустимое нарушение субординации. Солдаты, схватить человека!
И тут все погружается в хаос.
Рекруты всем скопом окружают нас и начинают толкаться, спеша выполнить приказ. Я принимаю боевую стойку, готовясь защищаться, но мне не приходится применять свои навыки. Скорван раскидывает всех, не позволяя никому до меня добраться. Не имея никакого оружия, кроме своих кулаков, он отбивается от сотни парней. Но их с каждой минутой становится больше. Их уже чертова прорва!