С чинушами, которые собираются выбросить меня в космос, Скорван расправляется в мгновение ока. Я даже глазом не успела моргнуть, а они уже валяются в отключке.
— Дерьмо. Они в порядке? — я вздрагиваю, заметив того, кто с нами разговаривал: он без сознания, и у него, похоже, сломан нос.
— Не переживай, любимая, ничего с ними не случится. Йолкадийцы быстро восстанавливаются. А вот нам пора бежать, — Скорван хватает меня за руку и тащит в открытую дверь, так как силовое поле выключено с тех пор, как сюда заявились мои мучители.
Коридор едва освещен синей подсветкой, поэтому я предполагаю, что сейчас, скорее всего, ночь. Ну, во всяком случае мне так кажется. Я понятия не имею, чем по сути является время (прим. форма протекания физических и психических процессов, мера длительности существования всех объектов и условие возможности их изменения), и как соотносится земное время с этой частью космоса. Оказавшись на этом дурацком корабле и без «виксера», я больше не могу его отслеживать. Такое странное чувство… полной дезориентации.
Мы бежим по длинным извилистым коридорам мимо рядов закрытых дверей. В воздухе витает слабый запах жженого сахара. Я вспоминаю, как мы с тетей Мирандой — тогда мне было лет шесть — пекли пироги.
Неожиданно вспыхнувшее воспоминание о Земле вызывает жгучую тоску по дому.
— Куда мы так бежим? — кричу я.
У длинных дорожек, по которым мы несемся, похоже, нет ни конца ни края. А я уже задыхаюсь. У меня, как у любого пилота, хорошая физическая подготовка, но я не уверена, что смогу долго выдержать такой бешеный темп. А вот Скорван даже ни капельки не вспотел. Кажется, он намеренно замедляется, подстраиваясь под мои возможности.
— Потерпи еще чуть-чуть. Мы почти у лифтовой капсулы.
— Ладно, как скажешь, — пыхчу я.
Вот только его представление о «чуть-чуть», как оказалось, не совпадает с моим вовсе. Мы бежим еще по меньшей мере десять земных минут. Причем с такой реактивной скоростью, что у меня в буквальном смысле начинают тлеть подошвы. Я уже чувствую, что вот-вот грохнусь в обморок, но тут мы сворачиваем за угол и оказываемся перед огромной дверью. По ее периметру светится тонкая белая полоса.
— Это лифт, — сообщает мне Скорван, сжимая мою руку.
— Наконец-то. Давай быстрее, — тороплю я его.
Он нажимает кнопку, и дверь тут же открывается. А там… пустая шахта лифта.
Скорван решительно шагает вперед, а я в панике дергаю его за руку.
— Нет! Стой! — от ужаса у меня перехватывает дыхание. — Там же нет кабины! — меня начинает колотить мелкая дрожь. — О, боже, ты был у края. Ты же чуть туда не свалился.