В общем, как–то так время и шло. Глухой гул взрывов и тишина сменяли друг друга. Таймер сбрасывался снова и снова, а мы пытались занять себя всякой ерундой, потому как на серьезную работу концентрации просто не хватало. Вероника Павловна забаррикадировалась в своем отделе, и выходила наружу только чтобы поесть с нами или по нужде. Я пытался покопаться в Лехином коде по «Королю горы», но без толку. Постоянно ловил себя на том, что сижу, тупо уставившись в одну точку. В основном потому, что любая мелочь в нашем отделе напоминала о друге. Вероятно, я как раз проходил стадию отрицания. Мне не верилось, что Лёха погиб. Казалось, что он вот–вот вернется и займет свое кресло. Мой разум не хотел принимать тот факт, что друг погиб просто из–за того, что ему не повезло. Пробудь он в лаборатории на минуту дольше — остался бы жив.
Зато повезло крысам. Тесты над ними мы провести так и не успели. Я понемногу подкармливал грызунов, выпросив у научницы подходящего корма.
К утру третьего дня на потолке коридора проступила длинная трещина, которая сыпала пылью и каменной крошкой при каждом сильном взрыве на поверхности. Можно было бы заполнить ее специальной герметизирующей пеной, но я предполагал, что при такой тряске это может лишь поспособствовать дальнейшему расширению. Пришлось игнорировать трещину, потихоньку растаскивая сор по лаборатории.
Мысли о друге постепенно перетекли в волнения о жене и родителях. Я старался отстраниться от этих дум, но выходило так себе. Еве легко было говорить про сохранение спокойствия. Она — ИскИн, она всегда спокойна. А куда деваться обычным людям?
Сейчас бы меня наверняка подняли на смех за такие слова, но произошедшее в день трагедии и последующие три дня казалось мне пределом сумасшествия. Однако, жизнь показывает, что стоит только подумать: «Хуже не бывает», как кто–то на небесах тут же воспримет это как вызов.
Целая череда снарядов с грохотом ударила по энергетическому куполу, отчего Брас инстинктивно пригнулся. Защитный экран над войсковой частью исправно выполнял свою задачу, но один снаряд все же смог прорваться внутрь. Приноровились, гады. Внизу поднялся шум, но в этот раз проскочил обычный бронебойный. Срикошетив от корпуса окопавшегося шагохода, снаряд снес угол ближайшей постройки и вспахал землю. Ответка последовала незамедлительно: башни двух ближайших танков и шагохода повернулись и дали дружный залп. Здание на другом конце убойной зоны, из которого отстрелялся противник, полыхнуло огнем. Похоже бахнули плазменными снарядами.