Берусь за ручку двери, считаю до трех и захожу в приемную, где ярко горит свет. После темного коридора, жмурюсь, теряя способность видеть вокруг. С закрытыми глазами делаю шаг, второй и вдруг во что-то упираюсь. Точнее в кого-то.
— Ой! – вскрикиваю, распахиваю глаза, прижимая к груди папку.
На меня с высоты своего роста смотрит Роман Андреевич. Он непозволительно близко. Слишком близко. Я еще острее чувствую его запах ментола и морской свежести. Не могу дышать и не могу отвести глаза в сторону. А еще он вдруг прищуривается и начинает склонятся к моему лицу. Зажмуриваюсь, губы непроизвольно приоткрываются. Я словно жду, что он меня сейчас поцелует.
Божечки...
— Что у вас под глазами? – слышу вопрос и понимаю, что никто меня целовать не собирается. Краснея до самых корней волос, я нерешительно открываю глаза.
— Простите, что? – Роман Андреевич хмурится, медленно отстраняется. Мне даже дышать становится легче. Рядом с ним я превращаюсь дурочку, а не хочется ею быть в его глазах.
— У вас, по-моему, тушь посыпалась.
— Что? – кажется краснеть больше некуда, но я чувствую, как лицо просто пылает.
Поспешно отдаю Роману Андреевичу папку, готовлюсь к позорному побегу. Замечание начальника вполне уместно, так как я терла перед выходом глаза, а в зеркало на себя посмотреть забыла. Вот дурында!
От досады на саму себя мне хочется взвыть и притопнуть ногой. Я разворачиваюсь, но меня перехватывают за запястье. Испуганно вскидываю на мужчину глаза, совсем не обращая внимания на тепло в том месте, где находится мужская ладонь. Он не улыбается, тянет меня к столу своего секретаря. Как покорный барашек следую за Романом Андреевичем. Он выдвигает один ящик из трех, берет упаковку влажных салфеток и протягивает мне.
— Зеркало за вашей спиной. Как приведете себя в порядок, жду в кабинете, - обходит меня и исчезает в своих владения. Я несусь к зеркалу. Все не так ужасно, как вообразила. Несколько черных крошек под глазами и все.
Вздыхаю, мысленно над собой смеюсь. Поцелуй... О чем я думала? Это неосуществимо, неисполнимо по множеству причин.
Во-первых, он начальник моей начальницы. Во-вторых, он меня старше. Мы с Региной ровесницы, поэтому Роман Андреевич мне годится в отцы. От этой мысли рука замирает возле лица, внимательно смотрю в отражении зеркала себе в глаза. Поэтому о поцелуях, свиданиях и мечтах о долго и счастливо стоит прекратить думать и фантазировать. Пострадаю немного, потом буду сама же смеяться над этой детской влюбленностью во взрослого мужчину. Мне просто хочется, чтобы обо мне кто-то заботился, как папа, и нежно любил. Тяжело вздыхаю.