«Да он что, совсем офигел?! — взбеленилась, стискивая зубы до скрежета. — Я и истерика?! Сказал бы он это моей надзирательнице в детском доме, да она бы рассмеялась ему в лицо!»
Хотя сейчас, возможно, он в чем-то и прав.
Тяжело выдохнула, стараясь привести себя в чувство. Но куда там.
«Хамло! — рычало все внутри меня. — Отношения ему подавай. Хрен ему, а не отношения и я. А тем более мои дети. Щаз, только шнурки замочу в тазике, высушу и поглажу!»
Выпрямившись, смерила нечитаемым взглядом не менее, чем я сама минуту назад, тяжело дышащего мужчину и негромко, добавляя в голос как можно больше холодных ноток, высказалась:
— Не будет никаких отношений, мистер Бьорн. Даже и не надейтесь! Вы последний человек, с кем бы я захотела завести семью, а тем более детей!
И уже через секунду, смотря на резко взметнувшуюся ярость в глазах альфа-самца, я действительно испугалась. Что-то такое было в его глазах помимо ярости. Нечто животное, я бы даже сказала, звериное.
Все же не настолько он и способен держать себя в руках, отпуская ехидные шуточки, если всего несколькими фразами смогла довести мужика до ручки.
«Осторожнее нужно быть, Лена. Осторожнее. Так и рабочего места можно лишиться, и не только его. Где твоя прирожденная отстраненность и холодность? Что ты творишь?!»
Машинально шагнула назад, упав в кресло, и в нем же застыла. Напряженно, стараясь не делать резких движений, отслеживала каждою последующую эмоцию на лице Бьорна, готовая, если что, сорваться и бежать. И, возможно, даже окно подойдет для экстренного побега как нельзя лучше.
Но бежать, к счастью, не пришлось.
Бернар стиснул зубы, да так, что заходили желваки, тихо и грязно выругался. Я сделала вид, что ничего не услышала. Затем прикрыл свои черные с искрами холодной, жутковатой ярости глаза и, медленно выдохнув, распахнул их. И я смогла наконец облегченно вздохнуть, видя уже совершенно нормальные, янтарные глазищи.
Господи, какое счастье. А то вот сигать в окно, спасая свою пятую точку от расправы мистера Чертова карамель, совершенно не хотелось.
Опасно это.
«Не опасней, чем доводить бедного мужика», — ехидненько шепнул внутренний голос, который я совершенно проигнорировала.
Ага. Нашелся мне, бедненький! Держите карман шире!
И вообще, с другой стороны. Я-то в чем сейчас была виновата? Только и всего, что отказалась от сомнительного предложения, а он?…
Ну и довела немного. Тут, да. Но опять же, сам виноват!
Я ему не одна из его покорных овечек. То, что этот, даже в чем-то очаровательный мужчина (когда спит зубами к стеночке) любит именно покорность и подчинение, я уже поняла.