Все же, если Лара беременна, будет лучше, если она будет об этом знать.
А то бывали случаи.
* * *
Сделав все дела и прикупив все нужное, я вернулась в офис и застала пустую приемную.
Ежедневник Котиковой лежал на столе, и я уже догадалась, где девушка могла быть. Снова помчалась в туалет.
Нет, точно беременна.
Покачав головой и порадовавшись своей предусмотрительности, я достала из сумки сушки, сухари и воду без газа, а также струйный, очень удобный тест на беременность и, положив еду на стол, а тест зажав в руке, стала дожидаться прихода будущей мамочки.
Она ввалилась в приемную с лихорадочным, нездоровым блеском в глазах, помятой одежде и бледнющая словно смерть.
Мысленно ей посочувствовала. Молча протянула коробочку, на которую Котикова уставилась как на восьмое чудо света.
— Бери, ну, — процедила, впихнув ей тест.
— Ч-что это? — пискнула она, вытаращив глаза на яркие строчки на коробочке. — Тест на беременность?! Ты что, с ума сошла?! Я же сказала ― я не беременна!!
Поморщившись от высокого писка, от которого только чудом не вывалились стекла, грубо, но справедливо рявкнула, не собираясь щадить ее чувства:
— Иди и сделай! А потом будешь говорить, что «не беременна» сколько угодно. Ведешь себя словно маленький ребенок, Илария. Любишь матрас мять, умей и саночки возить!
Лара, опешив от моей тирады, сглотнула и медленно перевела взгляд на коробочку, покорно поплелась в дамскую комнату. Мне же всего на минуту стало стыдно за свою слишком грубую отповедь. Но я же была права.
Вот что стоит сделать этот тест? Зато точно будешь знать, отравление или беременность. Мало ли, какие последствия от незнания могут быть?
А услышав истеричный взвизг, донесшейся до приемной, хотя туалетная комната была на другом конце коридора, и громкое цоканье каблуков, даже усмехнулась.
Что и требовалось доказать. А то — «не хочу», «не беременна». Ага.
— Я убью его! — рыча, словно раненый в попу зверь, ворвалась в приемную Лара, взбешенно сверкая глазами и размахивая «градусником» теста, будто стилетом. — Найду и убью! Сволочь! Я не готова-а-а.
Она, надрывно всхлипнув, разревелась, а я тихо вздохнула. Тоскливо покосилась на еще не тронутые папки, которые нужно было рассортировать. И желательно сегодня. Но ― увы и ах.
Закатив глаза и повздыхав, подошла к размазывающей сопли Иларии, ухватила ее за руки и прижала к груди, сама себе изумляясь:
«И когда я стала такой добренькой?»
— Ну, тихо, тихо, все хорошо. Беременность ― это же не катастрофа. А наоборот, ребенок ― это же счастье.
— Но я не готова, — во второй раз выдохнула Котикова, трепыхнувшись в моих руках и невольно больно стиснув в объятиях, отчего пискнула уже я. — Ой, прости.