— Ты мне эту лапшу уже сколько на уши вешаешь? — продолжила атаковать тетя Галя, найдя, наконец-то, на ком можно оторваться.
— О! Саша, — отвлёк меня обрадованный голос дяди Вити. — Ты глянь, что творится. Я к ним со всей душой, а они полтинник зажали, — жаловался моему любимому, что с иронией и даже немного с сочувствием смотрел на соседа. Куртка Саши была расстегнута, руки спрятаны в карманах джинсов. Его не напрягали наши эти люди, скорее даже веселили.
— Ужас, — серьёзно кивнул он в ответ обиженному на нас мужчине. — Держи, дядь Вить, — тут мой любимый, добрая душа, достал из кармана сто рублей и протянул страдальцу.
— Вот! Наш человек, — схватил купюру сосед и, чуть ли не показав нам язык, радостный ускакал с кухни.
— Здравствуй, Саша, — вздохнула тётя Галя, опустив руки. — Зря ты расщедрился, он же потом замучает. Ни днём, ни ночью покоя от него вам не будет. Лучше бы на заводе ему место нашёл, глядишь, и свои копейки появились бы у бедолаги… А то все попрошайничает тут.
— Привет, — проигнорировав длинную тираду, обнял меня любимый.
— Привет, — счастливо отозвалась и уткнулась носом в его шею, вдохнула самый сладкий и дурманящий запах на свете — персональный аромат моего мужчины. Сразу так тепло и хорошо стало на душе.
— Ладно, — угомонилась вроде соседка, — пойду я уже.
Она хотела ещё что-то добавить, но присутствие Александра остудило весь пыл.
— Идите, тёть Галь, — разрешил брюнет. — Опять доставала? — тихо спросил Сашка, стоило ей уйти.
— Нет, — соврала, не желая расстраивать любимого из-за сущих пустяков. — Как всё прошло? Сегодня ты задержался дольше обычного, — старалась не предъявлять претензий, но слова вылетели сами по себе — так проявлялось мое беспокойство из-за опоздания мужчины.
— Всё хорошо, — ласково улыбнулся Саша и взял моё лицо в свои ладони. — Просто автобуса долго не было.
Затем любимый наградил меня нежным поцелуем. Его губы легко и невесомо прикоснулись, будто порхая, затем перешли в наступление: захватили мои в плен и принялись страстно их посасывать, а язык нагло пробивал себе дорогу внутрь, пытаясь сплестись с моим в игривом танце. От возбуждения по телу побежали мурашки, я сама ближе прижалась к мускулистому парню, забыв обо всем на свете. Его руки гладили мои бедра, обжигая кожу через ткань домашнего платья. Сашка распалял и дразнил…
— Что-то горит, — хитро прищурился любимый, немного отстранившись.
— Ой, картошка! — с досадой, что пришлось прерваться, всплеснула руками и повернулась к плите. — И я, кстати, тоже, — добавила тихо, засмеявшись.