Так плохо мне никогда не было. Надоело улыбаться через силу и показывать всем, как мне хорошо, в то время, когда на душе стая волков воет.
Месяц как по Европе катаюсь: показы, фотосессии и приёмы. Я всегда получал от работы кайф, но в этот раз мне всё это как кость в горле. Со временем понял, что погорячился, не надо было уходить. Бросить его одного со всеми этими проблемами. Но такая пауза доказала, как я ошибся, и порознь нам не жить. Мне так точно.
Не могу больше без него, это невыносимая пытка. Жить лишь наполовину, быть всё время среди кучи людей, но чувствовать себя одиноким. Будто часть тебя вырезали и увезли на другую планету.
Ещё неделя, и я вернусь к нему, к своему любимому. Не знаю, сколько раз набирал его номер, но сам себя одёргивал. Разговор по телефону после такой разлуки не самое лучшее решение. Встретимся лицом к лицу и поговорим нормально.
— Владик. — Ненавижу, когда меня так называют, но Лере можно всё. — Ты почему в стороне сидишь? Ты должен в центре зала быть. — Она мило улыбнулась и взяла меня под локоть. — Что у тебя случилось?
— Нич...
— И не ври, я всё вижу. Тебя как подменили, — перебила она меня, продолжая кивать и салютовать гостям.
— С Егором расстались, — выдохнул я.
Сказать это вслух оказалось очень болезненно, как острым лезвием по сердцу. Это ведь я от него ушёл как трус, как капризный мальчишка. Пнул ногой всё, что между нами было. Идиот!
— Почему? — Лера повела меня на террасу и прожигала взглядом в ожидании ответа.
И я ответил. Вывалил на неё всё, что держал в себе этот месяц. Всю тоску и боль. Она слушала, не показывая ни одной эмоции. А я, кажется, в конце уже всхлипывал.
— Мальчик мой, я не вправе осуждать тебя, но совет дам. И своё мнение на этот счёт скажу, — начала она строго. — Ты поступил как придурок. Бросил любимого человека, несмотря на то, что он объяснил тебе, что это фарс, вынужденные меры. Он не бросал тебя, просто надеялся на твою поддержку и присутствие рядом, — как камнем по голове каждое её слово.
— Я сам уже всё понял, — опустил я голову, как нашкодивший мальчишка, которого мама отчитывает за плохой поступок.
— Я рада, что понял. Осталось только вернуться и попросить прощение. — Она погладила меня по плечу. — Но через неделю, милый. У нас последний показ в Европе и потом отдых.
— Конечно. Лишь бы он простил.
— А ты постарайся, — чмокнула она меня в щёку. — Пойдём в зал.
Самая долгая неделя, мучительная и кошмарная. В голове одна мысль, как мне смотреть ему в глаза? Каково ему было? Почему не звонил сам? Простит ли?
Должен!