Эвелина тряхнула головой, как бы отгоняя от себя навязчивые мысли.
Знаешь, мне кажется, лучше нам отложить этот разговор. Давай и ты, и я хорошенько все обдумаем, а через пару дней созвонимся и я скажу тебе о своем решении.
Произнося эти слова, Эвелина в глубине души уже знала, каким будет решение. Конечно, последуют неприятные объяснения с родителями, пересуды знакомых. Но если свадьба состоится в назначенное время...
Роберто посмотрел на нее, пытаясь прочесть хоть что-то обнадеживающее в ее лице. Он потянулся к ней, пытаясь поцеловать, но она мягко отстранила его и подала ему руку. Он склонился над ней, хрипло проговорил:
— До свидания. Я буду ждать. — И быстрыми шагами вышел из комнаты.
Эвелина в этот вечер никуда не выходила и долго сидела в своей комнате. На следующий день она набрала номер телефона Хоакина Герры. Разговор был коротким, но после него сеньорита Пачеко объявила домашним, что она ужинает не дома.
Через день Роберто получил с посыльным письмо:
«Дорогой Роберто! — писала Эвелина. — Я долго думала о наших отношениях и должна была признаться себе, что мои чувства к Вам не настолько сильны, как должно быть в счастливой семейной паре. Я благодарна Вам за Ваше отношение, но сознаю, что не смогу составить Ваше счастье. Прошу простить меня, если это возможно, за ту боль, которую я вам причиняю, но я считаю более правильным признаться в этом сейчас.
С глубоким уважением.
Эвелина Пачеко».
Письмо выпало из рук Роберто, он отошел к окну и нервно закурил.
Через два дня в колонке светских новостей местной газеты было напечатано объявление:
«Сеньор и сеньора Пачеко сообщают о помолвке своей дочери Эвелины с сеньором Хоакином Геррой. Венчание состоится двадцать пятого сего месяца в соборе Святой Магдалины».
Когда Роберто, сидя в своей комнате, в десятый раз тупо перечитывал объявление, раздался телефонный звонок: Господин Роберто Бусти, — раздался незнакомый мужской голос.
— Я слушаю, — машинально отозвался Роберто.
— Я бы хотел встретиться с вами сегодня вечером. У меня поручение от вашего отца, графа Максимилиано Роскари.
Настроение у «всемирно известного доктора Гонсалеса» было далеко не радужным. Все дело, все то грандиозное здание, которое он с таким тщанием выстраивал в течение многих лет и которое уже начало давать сверхприбыль, могло лопнуть из-за совершенно глупого, совершенно нелепого обстоятельства.
Вилмар был готов винить всех и каждого, начиная от Федерико Саморры, который сам отсиживается в Штатах и только шлет свои указания через связных, до этой дешевки Риты. Время от времени Гонсалес начинал даже винить самого себя, хотя такие минуты бывали, и не слишком часто.