— Улица генерала Сапаты, сорок два, квартира пятьдесят семь, — не задумываясь выпалил Тино. — А вам зачем?
— Мало ли что может случиться... — сказала старушка.
— Да что там может случиться! — Тино расплылся улыбке — А вы колдунья? — спросил он, и старушка в его глазах вдруг расплылась, а на ее месте возникла старая индианка почему-то с ярким веером в руках.
— Ай-ай, милый мой мальчик, и ты туда же, покачала она головой. — Передай маме привет от тетушки Мими. Не забудешь?
— Не забуду, — пообещал Тино.
Однако, когда он вышел на улицу, он забыл обо всем; не только о тетушке Мими, но и о родителях, Патрисиии о кабальном долге.
— Это моя подруга, которая, несколько раз была на ваших проповедях и очень хочет как-то помочь вашему делу, — сказала Чата, она хотела даже прибавить «святому делу», но у нее не повернулся язык.
Исабель скромно опустила глаза. Если бы Густаво увидел ее сейчас, он не сразу бы признал в этой скромной красавице собственную жену.
В ней как будто ожила прежняя Милашка — роковая женщина из ночного кафе, сводившая с ума всякого, кто видел ее. Она распустила волосы, предварительно ополоснув их отваром ромашки, чтобы придать им особую шелковистость, и сейчас, они ниспадали на ее плечи сверкающей платиновой волной.
Исабель было уже за тридцать, но гладкую кожу лица не перерезала еще ни одна морщина (еле видные «лапки» вокруг глаз скрывала искусно наложенная косметика). Любой человек, даже искушенный в тайнах искусственных средств, повышающих женскую привлекательность, никогда бы не дал ей больше двадцати пяти-двадцати шести.
Гонсалес посмотрел на гостью, которую привела Чата, и увидел перед собой молодую стройную блондинку с правильными чертами лица и глубокими голубыми глазами. Пожалуй, самым привлекательным в Исабель были ее глаза — в них отражалась вся глубина и цельность ее характера, в них светились ум и мужественность. Они завораживали, ибо отражали истинный характер Исабель. Ведь глаза нельзя заставить лгать — их можно сделать больше, подведя тушью и наложив тени, но, если они от природы пусты, они так и останутся пустыми, какие бы усилия ни прилагала их обладательница.
Вилмар Гонсалес посмотрел на Исабель и понял, что погиб. Сказать, что она понравилась ему, значит, не сказать ничего. Он всегда был ценителем и любителем женской красоты, но в Исабель сейчас было нечто, что отличало ее от всей вереницы его любовниц. Да и кем они были?
Смазливые девчонки, готовые за сотню песо и пару новых платьев лечь в постель с кем угодно. Исключение составляла одна лишь Рената.